16 декабря. Воскресенье.

Снова воскресенье, а я опять не могу пойти в церковь! Все утро лил проливной дождь и беспрерывно дул штормовой ветер. Ксения и Ольга были у бед[няжки] м-м Гужон во время выноса гроба. Затем приехали ко мне на завтрак. Софи Ф[ерзен] также навестила меня, встретив по дороге к нашим домам анг[лийских] офицеров. После завт[рака] они поднялись наверх – Терл и двое, мне не знакомых, и принесли мне опять газеты. Так любезно это с их стороны. Приходил и Вася, был очень мил. В 4 часа дня прибыл д-р Мерьямсон, осмотрел меня по поводу долгой и ставшей совершенно невыносимой простуды, которая все никак не проходит. Затем явился Малама, прослышавший, что у меня побывал другой врач. Мне опять придется ставить горчичники, к тому же в довершение всего у меня еще и горло разболелось. Прямо в сторону дома дул ураганный ветер, отчего повсюду сквозило. Говорят, будто убиты гр[аф] Келлер и все члены его штаба, – это страшное несчастье, ведь он самый разумный и самый энергичный из всех и знал, что нужно делать. Все же остальные действуют словно бы вслепую. К обеду была Зина.

17 декабря. Понедельник.

Ольга уехала в город, Ксения, как обычно, пробыла до 12, завтракала со мною и Зиной. Потом я с большим удовольствием встретилась с Вавой Голицыным, з[ятем] Георгиоса, он рассказывал о жутких событиях, выпавших на их долю в Кисловодске, откуда им пришлось спасаться бегством и скрываться в горах. Бед[няжка] Наташа Карлова осталась там совершенно одна. Затем на минутку заходил Малама. В 4 часа пополудни пришла Ольга с мужем. Был, к моей огромной радости, и милый Тихон, которого я так давно не видела. Потом я закончила писать любимой Аликс. Письмо возьмет с собой мисс Уэст, которая едет завтра. Обедала у меня Зина.