26 декабря. Среда.

Ольга застала меня за кофе и сообщила, что они едут в пятницу. Идея сумасбродная, но с этим упрямцем [Куликовским Н. А.] ничего нельзя поделать. Бед[няжка] Ольга находится меж двух огней, так что грешно с ней говорить об этом. Я уж было собралась пойти к ним, но все же решила не ходить, все равно разговорами ничему не поможешь. В 10 ½ часа вместе с Ксенией приехала Софи Ф[ерзен]. Была очень мила, наверное, по моему виду догадалась, что я убита горем, сочувствовала. К завт[раку] была Соня Д[ен], такая участливая и трогательная. Потом приехала Ольга, чтобы отвезти ее обратно вместе с доктором Ст. Ст. [возможно, сокращение имени Степана Степановича]. Затем появился Малама. Он ассистирует доктору Мерьямсону, который приехал только в 4 часа пополудни. Малама показал мне новый пасьянс. Грустный, беспросветный день, хотя на улице вовсю светило солнце. Шателены навестили меня в 6 часов вечера.

27 декабря. Четверг.

Чувствую, что я больше возмущена, чем подавлена предстоящей тяжелой разлукой. Каким же надо быть жестоким, чтобы причинить мне страшную боль. Ольга и Ксения были к завтраку, я даже не могла говорить – такой несчастной себя ощущала. Да и к тому же еще от всего этого постоянно болит голова. Милый малыш Тихон с нежно-розовыми щечками навестил меня после завтрака. Чай у меня пила Лоло, которая среди прочего рассказывала о своем визите к не[счастным] Пантелеевым, и муж [Пантелеев] передал мне через нее, что они получили достоверные сведения об убийстве их любимого сына [Пантелеев Андрей Андреевич]! Бедные родители, не могу даже описать, как я им сочувствую! Огорчаюсь несчастьями других и не решаюсь думать о своих собственных. Обедала у меня Зина.