Кюртен продиктовал полицейскому стенографисту мельчайшие подробности своих преступлений в хронологическом порядке, включая такие, в которых обвинений ему не предъявлялось и которые стали полнейшей неожиданностью для полицейских. Он помнил все с точностью, включая адрес, дату и время всех убийств, даже тех, что произошли за тридцать лет до его ареста. В его рассказе присутствовали некоторые преувеличения, но факты Кюртен всегда указывал достоверно. Ненадежной его память становилась, только когда дело касалось пикового момента убийства.

Кюртен испытывал оргазм, сжимая горло жертвы или всаживая в нее нож. Когда его накрывала потребность в убийстве, он выходил из дома в поисках подходящей жертвы. Он не отрицал свою вину, поскольку считал, что должен был контролировать эту потребность, но не мог. Он с готовностью принял свое наказание и признавал, что люди правильно называли его зверем, хотя и подозревал, что его казнь может показаться скорее актом возмездия, чем справедливости, чтобы успокоить общественность. Он соглашался с тем, что ему нравилось рассказывать о своих преступлениях и видеть потрясенное выражение на лицах слушателей. Он был удивительно рационален и мог отлично блефовать, чтобы выйти сухим из воды. Доктор Берг обнаружил в нем странную смесь лживости и откровенности, но был убежден, что в конечном итоге он говорил правду и выказывал искреннюю заинтересованность в выводах Берга. В ожидании суда Кюртен стал больше размышлять о мотивах своих поступков и попытался прийти к какому-то пониманию самого себя. Его также волновал вопрос законной ответственности.

На суде он не выказывал никаких эмоций, за исключением раздражения при неточностях в показаниях свидетелей. В своей заключительной речи перед вынесением приговора Кюртен заявил, что его отвратительным поступкам нет никакого оправдания, но при этом выразил надежду, что родственники убитых однажды его простят. Его последним желанием было написать тринадцать писем этим родственникам в поисках прощения. Его чрезмерно насыщенная фантазия полностью затихла после ареста.

Вот некоторые заявления, сделанные Кюртеном в беседах с доктором Бергом:

«Поверьте, если я расскажу вам всю правду, вы услышите от меня множество ужасных вещей…» «…моя кровь и кровь моих жертв… У меня нет жалости к жертвам». «Да, будь у меня возможность, я бы убивал массово». «Я намеревался получить удовольствие не от примитивного полового акта, а от убийства». «…сам процесс удушения доставлял мне удовольствие, даже без намерения убить». «Когда я думаю о своих поступках, то питаю к себе настолько сильную ненависть, что не могу дождаться собственной казни». «Я не могу чувствовать раскаяние, только сожаление о смерти невинных»[60].