Например, Николя де Шамфор, поэт и моралист, избранный в Академию в 1781 году, писал о ней так:
«Оно есть общество бесполезное, смешное, презренное <…> учрежденное для единого рабства».
О намерениях же кардинала де Ришелье он рассуждал так:
«Ришелье, одаренный редкой способностью находить все средства к распространению и усовершенствованию самовластия, учреждая Академию из некоторого числа ученых, которые свободно и по любви к наукам собирались у одного из своих друзей, хотел иметь влияние и на это возникающее сословие и дать ему вид государственного учреждения».
Но это заявление явно несправедливо. Намерение кардинала де Ришелье при учреждении Академии заключалось прежде всего в усовершенствовании языка и ободрении науки отличиями, которыми Академия могла почтить своих членов, и особенно равенством, которое устанавливалось между ними, несмотря ни на чины, ни на состояния.
И если кардинал был одарен «редкой способностью находить все средства к распространению и усовершенствованию самовластия», то тут эта способность, по-видимому, изменила ему. Если бы речь шла только о самовластии, ему следовало бы разогнать это возникающее общество, а не благоприятствовать ему. На самом деле кардинал думал о другом, и созданная им Академия приготовила и ускорила ход просвещения и общественной свободы.
Николя де Шамфор называл академическое равенство «мнимым». На самом же деле академическое равенство, установленное кардиналом де Ришелье, есть такое равенство, вследствие которого поэт, драматург, министр, кардинал или маршал Франции – все принимались в Академию одинаковым образом и подчинялись одинаковым правилам.
Понятно, что в те времена не могло быть и речи о полном равенстве – как политическом, так и гражданском. Да Ришелье никогда и не простирал своих видов до уничтожения всего политического и гражданского неравенства в государстве, но он хотел, чтобы неравенство было забыто хотя бы в рамках Французской академии.