«Он умер от болезни, по многим признакам схожей с чумой; это поветрие унесло в его лагере около четырехсот человек в течение двух дней. Черные пятна, проступившие на теле герцога, слова, произнесенные умирающим, и те выгоды, которые его внезапная кончина дала Франции, вызвали предположение, что он был отравлен французами; но оно в достаточной степени опровергается характером болезни. Союзники потеряли в нем крупнейшего полководца, какого они имели после Густава-Адольфа, Франция – грозного соперника в борьбе за Эльзас, император – самого опасного из своих врагов. <…> С храбростью солдата он соединял холодную и спокойную проницательность полководца, с твердым мужеством зрелого человека – быструю решимость юноши, с неистовым пылом бойца – достоинство государя, умеренность мудреца и добросовестность человека чести».
«Он умер от болезни, по многим признакам схожей с чумой; это поветрие унесло в его лагере около четырехсот человек в течение двух дней. Черные пятна, проступившие на теле герцога, слова, произнесенные умирающим, и те выгоды, которые его внезапная кончина дала Франции, вызвали предположение, что он был отравлен французами; но оно в достаточной степени опровергается характером болезни. Союзники потеряли в нем крупнейшего полководца, какого они имели после Густава-Адольфа, Франция – грозного соперника в борьбе за Эльзас, император – самого опасного из своих врагов. <…> С храбростью солдата он соединял холодную и спокойную проницательность полководца, с твердым мужеством зрелого человека – быструю решимость юноши, с неистовым пылом бойца – достоинство государя, умеренность мудреца и добросовестность человека чести».
Смерть настигла герцога в тот самый момент, когда он намеревался вторгнуться в Баварию.
27 июля Ришелье написал своему родственнику маркизу де Ля Мейерэ:
«Король и весь двор в трауре. Надеюсь, что войска останутся твердыми в их верности королю. Не могу передать вам того беспокойства, которое я лично испытываю в связи с гибелью этого полководца».
«Король и весь двор в трауре. Надеюсь, что войска останутся твердыми в их верности королю. Не могу передать вам того беспокойства, которое я лично испытываю в связи с гибелью этого полководца».
«Король и весь двор в трауре. Надеюсь, что войска останутся твердыми в их верности королю. Не могу передать вам того беспокойства, которое я лично испытываю в связи с гибелью этого полководца».
При всей сложности взаимоотношений с герцогом Саксен-Веймарским кардинал де Ришелье сознавал все значение утраты этого талантливого протестантского военачальника. А ведь ему еще предстояло склонить соратников покойного к соблюдению верности королю Франции. Ради достижения этой цели кардинал пошел на их прямой подкуп, что было характерно для тех времен. Но и это было еще не все: тут же возник вопрос, кто возглавит армию герцога Саксен-Веймарского. Это была проблема посложнее. Но и ее кардинал решил, как водится, быстро и эффективно. В результате с помощью подкупленных генералов ему удалось провести на пост временного командующего веймарской армией герцога де Лонгвилля, а его заместителем стал 37-летний Жан-Батист Буд де Гебриан, будущий маршал.