«Судьба этого принца тем более печальна, что он погиб не в сражении, а сразу после победы, окруженный своими гвардейцами и офицерами, но при этом никто не знает наверняка, кем и когда он был убит. Для меня, собравшего все, что об этом говорилось, очевидно, что он убил себя сам: он два раза поднимал забрало своего шлема прицелом пистолета, и Рикемон, его шталмейстер, предупреждал его о том, что может произойти непоправимое. Очевидно, что пуля попала ему прямо в лоб, и выстрел был произведен с такого близкого расстояния, что в голове его можно было найти обрывки бумаги. Однако тот факт, что в момент, когда он сделал это, случаю было угодно, чтобы никто этого не увидел, свидетельствует лишь об отчаянии тех, кто его окружал. <…> Их страх перед кардиналом де Ришелье подсказал им, что это именно он организовал это убийство посредством предателя, затесавшегося в рядах гвардейцев».

И все же многие тогда говорили об убийстве. Да и теперь тоже порой так говорят. В частности, историк Антуан Жэ в связи с этим пишет:

«Победа открывала графу Суассонскому дорогу на Париж и давала ему возможность свергнуть Ришелье. Смерть этого принца была необходима министру, и почему бы не подумать, что именно он все это и организовал?»

«Победа открывала графу Суассонскому дорогу на Париж и давала ему возможность свергнуть Ришелье. Смерть этого принца была необходима министру, и почему бы не подумать, что именно он все это и организовал?»