В протоколе эксгумации было сказано:
«Аното приподнял шелковую ткань, покрывавшую лицо кардинала. Голова была совершенно черная и сохранила остатки рыжих волос на верхней губе и подбородке. <…> Сквозь небольшое полуоткрытое ротовое отверстие были видны зубы».
После проведения фотографических работ и замеров реликвия была помещена в гроб и закреплена со всех сторон бетоном.
Что касается мраморного надгробия, то оно, основательно изуродованное, много лет находилось в Музее Памятников, и лишь относительно недавно было возвращено на свое место в Сорбоннской капелле. Ныне, кстати, там нет никаких служб, ибо она стала интереснейшим выставочным залом.
А вот в Мазаринской библиотеке, старейшей публичной библиотеке Франции, вдруг был обнаружен так называемый мизинец Ришелье. Считается, что он был отрезан в 1793 году каким-то тупым разрушителем гробниц «тиранов», захотевшим присвоить надетый на него драгоценный перстень. А сохранил мизинец аббат Луи-Шарль-Франсуа Пети-Радель, служивший в библиотеке. Он умер в 1836 году, и дальнейшая судьба реликвии была подобна детективной истории. Утверждается, например, что мизинец хранился в стеклянном пузырьке, который был помещен в бюст Ришелье, выполненный скульптором Жаном Вареном. Когда точно мизинец попал в бюст – неизвестно, но в 1823 году были высказаны сомнения в его подлинности. Не обошлось тут и без Габриэля Аното, который, как утверждается, завладел ценной реликвией без каких-либо на то правовых оснований – разве что по праву министра и ярого коллекционера.
Смерть Людовика XIII
Смерть Людовика XIII
Обессиленный ужасными коликами,
перемежающимися с приступами рвоты,
Людовик XIII испустил дух 14 мая.
В сорок один год он выглядел усталым
изможденным стариком.
Жан-Кристиан ПТИФИСРовно через пять месяцев после кардинала де Ришелье умер и сам Людовик XIII.
Жедеон Таллеман де Рео рассказывает об этом так:
«Вскоре умер и король. Он всегда боялся дьявола, ибо не любил Бога, но пуще страшился ада. <…> Заболев предсмертным недугом, король стал необычайно суеверным. <…> Людовик XIII умер, сохраняя стойкость духа, и как-то, глядя на колокольню Сен-Дени, которая видна из нового Сен-Жерменского замка, где он лежал, промолвил: “Вот, где я скоро буду”. <…> Король послал за членами Судейской палаты, дабы взять с них обещание в том, что они будут соблюдать составленное им распоряжение: оно было написано по образцу распоряжения кардинала де Ришелье, он лишь немного в нем изменил. Согласно этому распоряжению, при королеве учреждался непременный Совет, где она, как и все, имела только один голос. Король сказал советникам, что, ежели они сделают его вдову регентшей, как ныне покойную королеву-мать, она им испортит все. Королева бросилась ему в ноги; он велел ей тотчас подняться: он хорошо знал ее и презирал. Король велел окрестить дофина: кардинал Мазарини держал его на руках вместо Папы. <…> На похороны короля шли, как на свадьбу, а навстречу королеве – словно на пирушку. Ее жалели и не знали, что она собой представляет».