– Сир, – слабым голосом сказал кардинал, – вот мы и прощаемся. Покидая Ваше Величество, я утешаю себя тем, что оставляю ваше королевство более могущественным, чем оно когда-либо было, в то время как все ваши враги повержены. Единственное, о чем я осмеливаюсь просить Ваше Величество за мои труды и мою службу, это продолжать удостаивать вашей благосклонностью и вашей защитой моих племянников и родных. Я дам им свое благословение лишь при условии, что они останутся преданы вам до конца.
Людовик XIII пообещал выполнить все просьбы умирающего и покинул его.
После этого наш герой попросил честно сказать, сколько ему еще осталось. Врачи отвечали уклончиво, и лишь один из них осмеливается сказать:
– Монсеньор, думаю, что в течение суток вы либо умрете, либо встанете на ноги.
– Хорошо сказано… – прошептал кардинал и впал в забытье.
* * *
Ранним утром 4 декабря он принял последних посетителей – посланцев Анны Австрийской и Гастона Орлеанского, которые решили так заверить кардинала в своих якобы самых лучших чувствах. Появившаяся вслед за ними племянница Мари-Мадлен де Комбале, которой кардинал в 1638 году фактически купил герцогство д’Эгийон, со слезами на глазах стала рассказывать, что одной ее знакомой монахине было видение, что он будет спасен рукой Всевышнего.
– Полноте, дорогая племянница, – ответил ей умирающий, – все это смешно…
В тот же день, 4 декабря 1642 года, кардинал де Ришелье скончался.
Жедеон Таллеман де Рео констатирует:
«Говорят, что смерть он встретил весьма мужественно. Но Буаробер утверждает, будто за два последних года своей жизни кардинал сделался донельзя щепетильным и не выносил ни малейшего двусмысленного слова. Он добавляет, что кюре церкви Святого Евстафия, с которым он об этом беседовал, отнюдь не говорил ему, что кардинал умер столь мужественно, как то растрезвонили. Жак Леско, епископ Шартрский, не раз повторял, что не знает за кардиналом ни малейшего греха. Клянусь, кто этому верит, может поверить и многому другому».