В ожидании скорых важных перемен заметно было некоторое затишье в делах, ограничивавшихся обычной текущей перепиской и ремонтными работами в крепостях и штаб-квартирах. К тому же по прежде заведенной системе на левом фланге и вообще летом никаких серьезных военных действий не предпринималось. Я воспользовался этим временем для поездки в Пятигорск на воды, куда меня посылали доктора для поправления здоровья, начинавшего уже довольно часто напоминать мне, что четырнадцать лет кавказской службы не проходят совсем безнаказанно. Генерал Евдокимов разрешил мне ехать, но не засиживаться и быть готовым по первому призыву возвратиться в Грозную.

Оставив Фадеева хозяйничать в квартире, я уселся на перекладную и уехал, томясь под палящими лучами июльского солнца, глотая густую пыль, тучами носившуюся над телегой, испытывал, одним словом, все прелести тогдашних путешествий по почтовым трактам. Через двое суток я был в Пятигорске, показавшемся мне каким-то прекрасным местом, в котором можно «наслаждаться жизнью»… Через день доктор отправил меня в Есентуки пить № 17-й.

Тогдашние Есентуки не то, что теперь: тогда жизнь там даже для неизбалованного удобствами человека не казалась особенно приветливой. Квартиры в казачьих домиках, на улицах грязь невылазная в дождь, пыль и вонь в сушь; устроенных ванн не было, и кто хотел купаться, должен был возить на быках минеральную воду к себе на квартиру, где она смешивалась пополам с обыкновенной водой, почти всегда грязной; ни ресторана, ни какого-нибудь угла, куда могли бы собираться посетители, никакого развлечения, о газете и говорить нечего – да, впрочем, тогда и во всей России о газетах мало кто хлопотал; одним словом, дни проходили скучно, уныло, вода казалась мне тогда как-то особенно противной, напоминая вкусом чернила, и я решился уехать в Кисловодск, где, по крайней мере, прекрасный воздух и некоторые бо́льшие удобства обещали приятное пребывание.

В то время на пятигорских водах находился М. Н. Муравьев, министр государственных имуществ, брат главнокомандующего. Само собой, местные начальства оказывали ему и как министру, и еще более как брату наместника всякий почет – встречали, провожали, полицмейстер даже являлся ежедневно с рапортом, и М. Н. его принимал, видимо, довольный таким вниманием.

Гуляя по пятигорскому бульвару, он имел привычку останавливать прохожих офицеров и подвергать их подробным допросам: как звать, где служит, давно ли и зачем приехал, а некоторым производить нечто вроде экзамена по его служебным знаниям. Дошло до того, что большинство офицеров, как только заметят приближавшуюся фигуру М. Н., стремглав бросались в сторону, прыгали через перила и канавки, спасаясь бегством от вопросов угрюмого министра. По этому поводу рассказывалось немало анекдотов, из которых один особенно остался у меня в памяти.