Так же, как и линейный масштаб, т. е. размер Вселенной, невообразимо велико и количество вещества, с которым мы имеем дело. Масса Земли около 6×10²⁷ г. Масса Солнца около 2×10³³ г, т. е. в 300 тыс. раз больше. Галактика имеет массу порядка 2×10¹¹ масс Солнца. В наблюдаемой нами области Вселенной суммарная масса очень грубо, порядку величины, оценивается как 1,67×10⁵⁵ г, т. е. порядка 10²² масс Солнца.

Человек, живо и наглядно ощущающий всю огромность пространства и массы, открывающихся современным телескопам, не может остаться равнодушным. Соответствующие величины потрясают воображение настолько, что ощущаешь головокружение. Первым естественным следствием этого потрясения является отвращение к теории расширяющейся Вселенной. Неужели все великолепие и громадность Вселенной когда-то умещалось в шаре размером в несколько сантиметров? И еще более диким кажется вопрос: неужели все сущее, все наблюдаемое могло образоваться буквально «из ничего»? Из точки сингулярности? Вот такими вопросами астрофизики через изучение квантовой механики и занимался последний период своей жизни академик Я. Зельдович. И его по праву можно отнести к отечественным учёным, для которых проблемы космоса были важной составляющей всей их научной деятельности.

Яков Борисович Зельдович родился в Минске 8 марта 1914 года. А через несколько месяцев началась Первая мировая война. Белоруссия – это такое место, через которое перекатывались, как волны, все войны. Поэтому его родители – отец, известный в городе юрист, и мать – переводчица, уехали в Санкт-Петербург. Яша подрос, окончил школу, но из-за потока бурной энергии, которая исходила из него, систематически учиться не мог. Он сразу же устроился лаборантом в Институт механической обработки полезных ископаемых. Юный лаборант хотел постичь всё. Зельдович стал лаборантом Института химической физики. Одновременно занимался на заочном отделении физмата Ленинградского университета, но там ему не понравилось, и он стал посещать лекции физмата Политехнического института, который тоже бросил. Диплома о высшем образовании у него не было никогда. Он занимался самостоятельно и только тем, что его интересовало. Тем более, что в институте работало немало классных специалистов. Зельдович их буквально «доставал» своими расспросами. Теорией занимался непрерывно и настойчиво, и не только физика и химия его интересовали, но и иностранные языки. Какое-то необъяснимое чувство тянуло его к интеллигентным людям. Нелегким был хлеб начинающего ученого. Работа и учеба поглощали все время. Несмотря на то, что формально у Зельдовича не было диплома о высшем образовании, его зачислили в аспирантуру Института химической физики. Живой и подвижный, как ртуть, он взрывался новыми идеями, которые били из него фонтаном. Он обладал необъяснимым талантом на пальцах показать экспериментаторам теорию, а теоретикам объяснить суть эксперимента, ставил перед ними задачи, всегда мог разобраться в нестыковках между теорией и практикой. Диапазон его познаний удивлял коллег: в физике он был неограничен.