Направленность глагольного действия, которая ему исходно не присуща, необязательно связана с возвратным местоимением себя. Так, например, она может выражаться вопросительным местоимением с обстоятельственным значением направления – куда. С таким явлением встречаемся у А. Цветкова, где снова глагол, связанный со сном (вздремнуть), приобретает направленность, только уже вовне:

У В. Черешни такую же направленность (куда) приобретает глагол любить, связанный с памятью об отце, которого неизвестно как любить после смерти, поскольку человека нет, а там, где он, одна пустота:

Глагольное действие также может получать в поэтическом языке адресность и обретать управление дательным падежом, не свойственное ему в обычном языке[541]. Такую адресность получает глагол молчать в тексте П. Андрукович за счет вопросительного местоимения кому. В контексте стихотворения адресатом второго лица, кому направлен этот вопрос, является, скорее всего, лирический субъект «я»:

Схожее явление обнаруживаем в тексте у Е. Фанайловой, однако оно не связано ни с направленностью, ни с адресностью, а наделяет глагол курить свойствами ментальных глаголов и глаголов говорения (думать, говорить о чем-либо), то есть валентностью «содержания и темы»:

Адъективные инновации