290. «В универмаге было лишь 3 предмета, привлекавшие внимание: большие портреты товарища Сталина маслом в золоченых рамах, длинные кухонные ножи и большие трикотажные женские панталоны. Мы приобрели самый длинный кухонный нож и лиловые панталоны. К этому набору необходимо было еще прибавить записку на грузинском языке, которую мы попросили написать молоденькую грузинскую дипломницу А. Абрикосова: „Ты ответишь за поруганную честь“. Оба предмета с запиской были незаметно положены на дно сумки АБ. На следующий день мы все возвращались в Москву. Как обычно, разбирая сумку АБ, его жена Татьяна Львовна с удивлением обнаружила „компрометирующие“ АБ предметы и записку. Смущенный Кадя ничего внятного сказать не мог. Записка, которая могла бы что — то объяснить, была на грузинском языке. Решили обратиться к близким друзьям — Радам и Михаилу Светлову. Радам Светлова была грузинской княжной и язык знала. Поскольку по телефону прочесть не могли, поехали к Светловым. А там, как назло, оказался близкий друг Светловых и Мигдала — известный физик Бруно Понтекорво, также большой любитель шуток. Можно представить, какой стоял хохот, и сколько остроумных шуток было произнесено после того, как Радам перевела злополучную записку. Розыгрыш удался, АБ оценил шутку».

295. Грот, двигаясь на восток со своим связным, вдруг увидел сиящий дирижабль — Приют 11. Из него шел дымок. Он подумал, что это его дозорная группа из 8 человек, которую он послал еще до наступления ночи в разведку. Единственный классный альпинист, бывавший в этих местах, бегом спустился с ледника выше приюта, чтобы предупредить Грота, что там советские солдаты. Грот изобразил из себя парламентера, прошел на метеостанцию, где были трое зимовщиков и убедил их и нескольких военных защищающих Приют, что они окружены. Чтобы избежать ненужного кровопролития, он предложил им уйти с оружием и приборами мимо Азау в Терскол (Баксанская долина была еще свободна). Уговорил.

296. Греков его построил, а потом вместе с председателем местного КГБ Мелкумовым способствовал открытию «бухарского дела», которое затем превратилось в хлопковое. Когда факты всеобщей коррупции в 1983 году начали подтверждаться, ему, как «доносчику», «достался первый кнут»: по настоянию Рашидова его отправили в ссылку — послом СССР в Болгарию. А Рашидову вскоре, после многих намеков об уходе, включая выговор от Генсека Андропова, предложили «повышение» — перейти в мир иной. Так как, по всем религиозным, в том числе мусульманским, законам самоубийство — грех, ему, по легенде, помогла любимая дочь — поднесла чашу с сократовской цикутой. Его пышно похоронили в самом центре Ташкента и собирались строить нечто вроде мавзолея. Но после развития «хлопкового дела» (Иванов, Гдлян), когда руководство Узбекистана строем пошло в тюрьмы, а двое под расстрел, его прах эксгумировали и перенесли на кладбище. За день до распада Союза Каримов помиловал всех, кто сидел в Узбекистане по хлопковому делу.