Ему недвусмысленно дали понять, что это его последняя станция, и он должен принять те условия, которые устраивают руководство института и главка. Относились к нему уважительно, хотя он и не учил тех, «кто были первыми». Контактов с руководством института у него было много в процессе выполнения КБ «Штормом», а ранее кафедрой и Прикладной Лабораторией гидроакустики работ по ТЗ в/ч 10729 с нашим институтом. Самой сильной его чертой была способность понятно объяснять большому начальству, в том числе адмиралам, решение задач по обработке гидроакустических сигналов и вытекающие из этого требования к аппаратуре. Он мог при необходимости даже переубедить их и увлечь своими решениями. Во многом КБ «Шторм» росло и развивалось благодаря его энтузиазму.

К сожалению, он постоянно переоценивал свою, безусловно, большую, роль в общем деле. Долго поддерживать нормальные отношения с начальниками ему не удавалось. Не знаю, какие причины заставили его уйти из института Радиотехники АН в Москве, где он работал вместе с будущим академиком Котельниковым. На кафедре радиоприемных устройств КПИ, которую возглавлял Н. Ф. Воллернер, Гаткин проработал меньше десяти лет. Потом он начал с ним конфликтовать. Воллернер меньше чем Гаткин занимался организационными делами Прикладной лаборатории гидроакустики, хотя и возглавлял ее[75]. Кроме того, ведя большую работу по организации и руководству многими людьми, Гаткин, не мог так сосредоточиться на своей работе, чтобы закончить докторскую диссертацию. Да и своей особой темы у него не было. В отличие от колллеги по кафедре Криксунова, который ограничил область своих исследований усилителями, но копал глубже, выпустил учебник, и Воллернер дал ему зеленый свет на защиту докторской диссертации. Гаткин считал, что он матери — истории более ценен и разругался с Воллернером. Его приютил Марк Ильич Карновский на кафедре акустики и звукотехники. М. И. был не против организаторской деятельности Натана Григорьевича. Он не разбрасывался так широко, как Гаткин, в области обработки сигналов, но его исследования были глубже и касались они в основном акустики и антенн.

Период полураспада отношения Гаткина с руководителями и коллегами составлял примерно десять лет. В середине этого периода он обвинил нескольких своих сотрудников в невыполнении его указаний и присвоении его результатов. Из — за него вынуждены были уйти из КБ такие люди как Пугач, Мороз и другие. Но когда он стал обвинять в этом же Валеру Галаненко — любимого аспиранта и сотрудника Марка Ильича и чуть ли не потребовал его удаления с кафедры, тут Карновский твердо сказал нет. Гаткин понял, что ему ставят пределы. До этого, благодаря результатам Далецкого, работавшего по его заданиям, наметилось обобщение алгоритмов обработки, выраженных в решении нелинейных интегральных уравнений, и он оформил докторскую диссертацию. Геранин, интенсивно осваивающий теоретические основы даже не БПФ, а ДПФ, в быстром темпе, гоня в хвост и в гриву своих аспирантов, заканчивал докторскую. Геранин не хотел лезть «поперед батьки» и защитил диссертацию позже Гаткина. Но получил «корочки» намного раньше его.