Дорогая Ирина Николаевна!
Очень огорчило Ваше последнее письмо. Бог даст, всё будет хорошо, и это Ваша последняя тревога. Ведь високосный год кончается. Произойдет перелом, дело пойдет к свету, к весне. Всё-таки я не совсем ясно представляю – как Вы живете одна. Постоянно ли у Вас кто-нибудь ночует? Мы всё еще не переехали. Перевезлись лишь наши книги, обеденный стол и один диван. Верно, теперь уж скоро. Без книг трудно работать. Я занимаюсь всякими чужими рукописями, и это очень утомляет. Хочется заняться уж своим делом, если только обстоятельства позволят. Перевозят нас мальчики. Много очень заботится и Юра[210], и особенно Сережа[211]; расставляют, измеряют, ремонтируют (разумеется, нанимая рабочих), развешивают лампы и пр. Квартира получается светлая и веселая, но я боюсь – как будет Мила[212] ездить на переполненных трамваях (Сереже близко, а все остальные будут ездить не в часы пик). Мечтаю о том, что у меня будет, наконец, свободнее время вечером и в воскресенье, и я смогу почитать. Сейчас живу воспоминаниями о прочитанном в Юг‹ославии› (я там по вечерам и днем иногда сидел в библиотеке и читал для души). Очень интересен Степун и еще: Берд‹яев›, Лосский, Бицилли, Осоргин. Читал я воспоминания Бенуа о балете и множество других вещей. Я тут затеял издание всех мемуаров А. Бенуа (в четырех томах). Это будет очень интересно и приоткроет перед многими иной мир. Вы, верно, читали уже первые два тома – они в Ленкниге были. Четвертый том в сокращении вышел на английском языке. А мы его издадим в русском оригинале полностью в «Лит. памятниках». Послал Вам «Досуг при свете лучины»[213] Не Бог весть что, но любопытно. Читал еще прозу Цветаевой. Вот какой мастер. Когда увидимся – я Вам расскажу. Будьте здоровы, дорогая Ирина Николаевна. Все Вам кланяются: Зин. Алекс., Вера[214], Мила. А Сережа напишет Вам особое письмо (он только что приехал из Новосибирска). Всегда Ваш Д. Лихачёв.
З.А. Лихачёва и Д.С. Лихачёв –
З.А. Лихачёва и Д.С. Лихачёв –И.Н. Медведевой-Томашевской
И.Н. Медведевой-Томашевской22