А когда летом 1942 года командировка Кремера заканчивалась, он, дослужившийся в военной разведке до полковника, не остался в центральном аппарате, а попросил отправить его на фронт. И хотя ГРУ теряло великолепного разведчика, просьбу не могли не удовлетворить. Родственники Семена Давидовича Кремера были растерзаны немцами во временно оккупированном Гомеле, и он мечтал отомстить.

Кремер командовал механизированной бригадой, геройски воевал, участвуя в окружении группировок вермахта в Курляндии. Он закончил войну командиром крупного танкового подразделения, генералом. За беспримерный героизм и осознанную отвагу Семену Кремеру в 1944 году присвоили звание Героя Советского Союза.

А когда Кремер уехал в Союз, Фукс снова обратился к Юргену Кучински. И тот связал его с родной сестрой Урсулой. Она, вошедшая в историю военной разведки под оперативным псевдонимом Соня, к тому времени уже была кадровой сотрудницей ГРУ. Работала еще в начале 1930-х в Китае с Рихардом Зорге. Да, это именно она работала в Швейцарии с резидентом военной разведки венгром Шандором Радо. В псевдонимах Урсулы можно и запутаться: Соня, Рут Вернер, Рут Бертон… И сколько их было еще.

Много позже, уже на склоне лет, Клаус Фукс писал об этом периоде: «В определенное время я должен был встречаться с другим товарищем, на этот раз женщиной. Причем каждый раз мы обговаривали и назначали новые места встреч, включая соответствующие опознавательные признаки».

За первой встречей в октябре 1942 года в Бирмингеме, когда Клаус передал Рут-Соне почти сотню страниц документов по атомному проекту, последовали другие. Они продолжались около года. Чаще всего встречались на опушке леса. Оба на велосипедах уезжали подальше от чужих глаз. Несмотря на весь риск, Клаус признавался, что предпочитал всем видам связи эти прогулки.

Соня же однажды любопытства ради заглянула в полученные бумаги. И ничегошеньки не поняла в этих «иероглифах».

Зато всё поняли в Москве. В этих сугубо технических документах неплохо разбирались советские физики, обнаружившие много для себя полезного и неведомого в 400 страницах полученных за год разведдонесений. Среди них и итоги исследований самого Фукса, и общие сведения о проекте. Выяснилось, что, к счастью для советской разведки, память Фукса была блестящей, прямо-таки фотографической.

Были довольны работой немецкого теоретика и руководители Манхэттенского проекта. Оппенгеймер лично попросил включить Клауса Фукса в состав группы британских ученых, которым предстояло подключиться к работе по изготовлению атомной бомбы. Сначала Фукс должен был обосноваться в Нью-Йорке, потом, возможно, переехать в какой-то научный центр. Где этот центр, Фукс не знал.