В свою четырёхтомную «биографию» Салтыкова-Щедрина, непревзойдённую по своду фактов, но дискуссионную по обозначенной нацеленности: показать «демократическое развитие писателя» (пожалуй, предпочтительнее просто рассмотреть развитие писателя без заранее заданных векторов), С. А. Макашин ввёл материалы из статьи Вершинского и некоторые другие, но всё же, повторю, с существенной редукцией реальных обстоятельств. И сегодня, разумеется, необходимо, даже в рамках нашей скромной биографической повести, наконец, попытаться увидеть Салтыкова-помещика таким, каким он был, вне любых конъюнктурных целей, включая воспитательные и хрестоматийные.

Ещё 19 декабря 1859 года Ольга Михайловна, бывшая владелицей всех салтыковских земель – как родового имения Евграфа Васильевича, завещанного ей, так и ею приобретённых, провела их раздел. Это было непросто: владения находились в Калязинском уезде Тверской губернии (известное нам село Спас-на-Углу и новоприобретённое Ермолино) и в Ярославской губернии. Существует собственноручная записка Салтыкова, согласно которой он получил в общее владение с братом Сергеем Евграфовичем «имение своё, состоящее Ярославской губернии Угличского уезда в селе Заозёрье с деревнями 1354 души (из них в селе 646 и в деревнях 708 душ), той же губернии Даниловского уезда деревни Куреево и Липовец (39 д.) и Тверской губ. Калязинского уезда в дер. Новинках и сельце Мышкине (44 души) и лесной даче Филипцево – 100 десятин».

После общего раздела братья не только не стали делить полученное между собою, но Михаил Евграфович, занятый своими литературными и административными делами, передал управление им Сергею Евграфовичу, по-братски решив, что любые вопросы, если они возникнут, можно решить сообща. И так длилось вплоть до кончины брата в 1872 году, после чего возникло дело о так называемом «заозерском наследстве». К его подробностям мы, сохраняя справедливую интригу, обратимся в необходимом месте нашей повести, а пока лишь заметим, что, став в эпоху реформ совладельцем, если считать с женщинами, около четырёх тысяч крепостных и земельных угодий, Салтыков решил купить собственное имение, тем самым, очевидно, переводя себя в состояние владельца, свободного от неотвратимых эксцессов с крестьянами.

Это также обернулось историей не без фарсовых подробностей. Разумеется, имение искалось на пространстве, близком к салтыковским владениям, и в итоге взгляды Михаила Евграфовича и Елизаветы Аполлоновны остановились на подмосковной усадьбе при селе Витенёве на реке Уче, близ станции Пушкино Ярославской железной дороги. (Название станции – по старинному селу поблизости и не связано напрямую с именем «солнца нашей поэзии». Хотя у нас всё так или иначе связано с Александром Сергеевичем, и «Пушкину тринадцатого выпуска», вне сомнения, было приятно сознавать, что поблизости от его дома – Пушкино. «Прошу заехать ко мне в деревню, – приглашает он в гости Некрасова. – Поворот ко мне с Пушкинской станции».)