Мудрый и терпеливый министр финансов Рейтерн, долгое время принимавший сторону Салтыкова, в конце концов, изнывая от поступающих с двух сторон жалоб, стал понимать: мир здесь недостижим. До него, возможно, дошёл и такой сюжет, превращавший тульское противостояние в какой-то медвежий цирк для увеселения всего города[17]. Написав очередную жалобу министру на вмешательство губернатора в дела казённой палаты, Салтыков «велит скорее переписать это представление и, когда оно было запечатано, расписывается в получении пакета по разносной книге, сам несёт его на почту, держа перед собою как бы напоказ всем. На полдороге встречается с ним знакомая барыня и с удивлением спрашивает:

– Куда это вы, Михаил Евграфович?

– Иду Мишку травить.

– Какого Мишку?

– А вон (указывая на квартиру губернатора, помещавшуюся на втором этаже), что залез в высокую берлогу.

– А! верно, жалобу на губернатора хотите отправить? Что ж вы сами-то несёте пакет?

– Покойней будет на душе, когда сам в подлеца камень бросишь».

А Рейтерну стало покойнее, когда он наконец решился переместить Михаила Евграфовича на открывшуюся вакансию управляющего Рязанской казённой палатой.

Как видно, изнемогший в междоусобной борьбе Салтыков посопротивлялся, но затем согласился вновь поработать в Рязани.

Однако напоследок сделал странное назначение непригодного чиновника на должность уездного казначея. Со скандалом оформил ему прогонные документы, после чего раскланялся с взбудораженными чиновниками, как вспоминает тот же Мерцалов.

«– Теперь, – прощайте, я уж больше не управляющий вам; видно, и правда, что два медведя в одной берлоге не уживаются».

Это Салтыков. И нет на него Щедрина!

Рязанские страдания – 2

Рязанские страдания – 2

Неверно было бы полагать, что мы не отдаём должного административным талантам Михаила Евграфовича. Тот же Мерцалов подробно пишет о том, что война с губернатором шла у Салтыкова наряду с серьёзной работой. «Девять только месяцев он управлял Тульскою палатою, но и за это короткое время своею энергическою, неутомимою деятельностью, следы которой повсюду встречаются в уцелевших делах его управления и остаются до сего времени неизгладимыми, он принёс ощутительную пользу палате». (Надо заметить, что за Салтыковым на новое место его службы поехали три чиновника.) Далее, с чиновничьим педантизмом описываются эти полезные деяния, и они действительно подтверждают «живой и светлый ум Салтыкова, быстроту соображения, помогавшую ему всегда моментально схватывать суть дела, хотя бы и сложного», – словом, это был бы, что называется, человек на своём месте, если бы…