Вплоть до ухода Белинского из «Отечественных записок» в 1846 году здесь шла «холодная» война между ним и Краевским. «Холодная» потому, что в российских обстоятельствах разного рода умственных стеснений (не будем идеализировать эпоху императора Николая Павловича) энергичные писания Белинского привлекали к «Отечественным запискам» читателей из самых разных мест России (в 1840-е годы тираж журнала дошёл до восьми тысяч; для сравнения – тираж также многопрофильного журнала «Библиотека для чтения», сходного по объёму и составу, в конце 1830-х годов чуть превышал шесть тысяч). Здесь, как мы помним, появились и первые повести Салтыкова – «Противоречия» и «Запутанное дело».

Краевский придал «Отечественным запискам» обличье, с которым они и вошли в историю российской культуры, – литературный, политический и учёно-аналитический ежемесячник, один из первых российских, так называемых толстых журналов. Хотя в последующие годы издание вышло из круга самых популярных, всё же оно сохранило содержание, соответствующее своему ответственному названию.

Этому способствовал прошедший разностороннюю выучку у Белинского литературный критик Степан Дудышкин (1820–1866). Придя в «Отечественные записки» в 1852 году, он оберегал его содержание от «перенесения экономического вопроса в историю, в литературу, в право, в фельетон»[24], на чём начали сосредоточиваться в «Современнике» ещё при Белинском и подавно переориентировались при его идейных наследниках, Чернышевском и Добролюбове. Внезапная смерть Дудышкина от сердечного приступа, совпавшая с закрытием «Современника», заставила Краевского вновь перебирать варианты сохранения «Отечественных записок», ибо тираж их падал и в 1867 году составлял не более двух тысяч экземпляров.

Надо отдать Андрею Александровичу должное: при всей своей хозяйственной расчётливости (а как без неё при ведении дел?) он был наделён хорошим художественным вкусом, прекрасно осознавал свободные права творчества и, разумеется, литературы; стремясь, как всякий издатель, к доходу – за ним любой ценой не гнался. Принимая «Отечественные записки» у Свиньина, он полагал, что теперь в его руках «последняя надежда честной стороны нашей литературы»[25], и всегда помнил о необходимости сохранять эту амбициозную миссию журнала.