Биографии и МемуарыСалтыков (Щедрин)стр 356
Светлый фон
В октябре 1876 года постоянно хворавший Салтыков писал смертельно больному Некрасову: «Мы до того отожествились с нашей специальностью, литературным трудом, что сделались вне её почти негодными для существования. В этом отношении наша жизнь может быть названа даже проклятою. У меня не раз бывали порывы выбиться из неё, но я убеждён, что как только настала бы минута освобождения, так тотчас же убедился бы, что мне ничего больше не остаётся, как слоняться из угла в угол без дела».

Обезоруживающе искреннее признание, тем более что здесь оно прямо связывается с изданием «Отечественных записок». Выпуск любого периодического (повременного, как тогда говорили) издания, даже ежемесячного, придаёт жизни всех, кто к этому причастен, совершенно особый характер и, во всяком случае, организует не только труд, но и быт, но и досуг.

Обезоруживающе искреннее признание, тем более что здесь оно прямо связывается с изданием «Отечественных записок». Выпуск любого периодического (повременного, как тогда говорили) издания, даже ежемесячного, придаёт жизни всех, кто к этому причастен, совершенно особый характер и, во всяком случае, организует не только труд, но и быт, но и досуг.

Рано или поздно каждый редактор осознаёт себя не вполне самому себе принадлежащим. Другое дело, что это обычно не приводит к решению всё бросить и вернуться в поле свободного творчества. Редактирование газеты, журнала – это жизнь в жизни. И как мы знаем, что наша жизнь конечна, так и в трудах по выпуску журнала мы не забываем, что этот пот и напряжение жил тоже могут безвременно оборваться. Поэтому до гробовой доски не оставлял журнал Некрасов (как не оставил его Белинский), не оставил бы, кашляя и стеная, и Салтыков.

Рано или поздно каждый редактор осознаёт себя не вполне самому себе принадлежащим. Другое дело, что это обычно не приводит к решению всё бросить и вернуться в поле свободного творчества. Редактирование газеты, журнала – это жизнь в жизни. И как мы знаем, что наша жизнь конечна, так и в трудах по выпуску журнала мы не забываем, что этот пот и напряжение жил тоже могут безвременно оборваться. Поэтому до гробовой доски не оставлял журнал Некрасов (как не оставил его Белинский), не оставил бы, кашляя и стеная, и Салтыков.

Недоконченные беседы

Недоконченные беседы

Салтыков в одном из писем жаловался: «Закрытие “Отечественных записок” и болезнь сына окончательно сломили меня. Недуг охватил меня со всех сторон и сделался главным фактором моей жизни…»