Ведь кошки зовут и властно мурлычат воздвигать кошкам храмы – мы падаем снова в Египет.

Мне подарили Земной шар и еще вот этот шарик мышьяку маленький… один для удачи, другой для… горя. Озеро ушло в грязь

Пойте и смейтесь выстрелив паутиной в иголке…

Ведь легче родиться, чем сшить нищему сорочку. Тут дело кончено – я мышьяк в чьем-то забытом… Смейтесь… Я брожу здесь с гробом в ребрах вместо сердца. Не называйте вслух. Тулуп висит на впечатлении.

Пусть сыпется огонь на лысину жителей, на сковородки и печки.

Вильгельм: Я только один мог заставить Европу идти в ногу с Америкой и Китаем могучим дальним и с собою. Трясутся поджилки у Германии, она запустила руку в бороду старого немецкого бога. Я сновидение и себя толкователь своих усталых морщин чихающего Цезаря. Старая Европа – штаны из которых я вырос и вылез. Я молод. О, белый Арийский Китай. Ведь собственно была допущена одна важная ошибка: мне надо было запереться со своим войском здесь между двумя страницами Момзеиа, запечатленного устами. Я заперт со всем своим войском. О, затхлый запах книгохранилищ. Вы, крысы, когда придете сюда полчищем и будете глодать меня, вспомните о<бо> мне, моей матушке и моей славе, хрустящей у вас на зубах.

Ошибка та: мой шлем крепок я высунул нос – все неопытность погубила. Реки! Настала пора вам заметно краснеть.