Крученых работал над воспоминаниями о Маяковском, в основу которых легли его воспоминания “Наш выход” и неизданные выпуски “Живого Маяковского”, в 1940-60-е гг. На протяжении всех последующих лет он неоднократно выступал в ГЛМ, Музее Маяковского, ЦГАЛИ с лекциями о молодом Маяковском и футуристах. Крученых наговаривал на магнитофонную пленку отдельные отрывки из этого выступления 1959 г. и позднее, в начале 1960-х гг.

Воспоминания первые опубликованы в: Память теперь многое разворачивает: Из литературного наследия Крученых ⁄ Cocm., послесл., публ. текстов и комм. И. Гурьяновой. Berkeley: Berkeley Slavic Specialties, 1999. С. 217–240.

i. В последние годы жизни Каменский был парализован. По воспоминаниям Сетницкой, “А<лексей Е<лисеевич> не ходит к нему, т. к. помнит его молодым, здоровым, рассказывающим еще интереснее, чем Асеев и Маяковский. Его заслушивались, хотя он любил приврать” (Сетницкая О. Указ. соч. С. 183).

2. Диспут состоялся 25 февраля 1912 г. См. об этом гл. “Первые в России вечера речетворцев” “Нашего выхода”.

3. Диспут состоялся 24 февраля 1913 г. См. об этом гл. “Первые в России вечера речетворцев” “Нашего выхода”.

4. См. гл. “Первые в России вечера речетворцев” “Нашего выхода”.

5. См.: Шаляпин Ф.И. Литературное наследство. Письма. Воспоминания. Т. I. М.: Искусство, 1959- С. 180–183. Крученых не совсем точен: Шаляпин вспоминает о гастролях в Америке, а не в Лондоне.

6. Следует отметить, что с Шаляпиным Маяковского сравнивает и Жевержеев:

“На “генеральной” Владимир Владимирович поразил меня своими исключительными сценическими данными. Рост, выразительная мимика чуть тронутого гримом лица, широта и пластичность жеста и, наконец, изумительный по тембру и силе голос. Вернувшись домой, я все время расхваливал Маяковского как актера, даже сравнивая его с “театральным кумиром” тех лет Ф. И. Шаляпиным” (Жевержеев Л. Воспоминания // Маяковскому. С. 134–135).

В 1912 г. Мария Бурлюк по просьбе Маяковского занималась с ним пением и разучивала оперные арии; согласно ее воспоминаниям, у Маяковского “было что-то вроде бассо-профундо”: “Пение в “Романовке” под пианино с Марией Никифоровной не прошло бесследно. М.Н. помогла Владимиру Маяковскому, кроме ввода его в оперное искусство, в преддверье его тайн, также “поставить голос”, что пригодилось потом великому трибуну для его пламенных… речей; не речи, а производство” (см.: Бурлюк Д., Бурлюк М. Три главы из книги “Маяковский и его современники” // Бурлюк Д. Красная стрела. Посвящается светлой памяти Маяковского. Сборник-антология. Нью-Йорк: Изд. М.Н. Бурлюк, 1932. С. 16).