Оттуда я отправился в Спасо-Хауз на встречу с американским послом Томасом Пикерингом и его советником по науке – доложить о своих беседах. Пикеринг подтвердил: его сотрудникам неизвестно о том, что вопрос о «Мире» и МКС фигурирует в контесте думских выборов.

Время было дорого: через пару недель русские собирались приехать в Штаты, чтобы изложить свою новую схему. В Нью-Йорке, в аэропорту имени Кеннеди, я ознакомил с результатами встречи Уила Трафтона, главу программы МКС в головном офисе NASA, и Оби О’Брайена, который занимался международными делами. Они отправились в Хьюстон, а я полетел в Вашингтон. Следующим утром я появился в кабинете Дэна Голдина и рассказал ему о состоявшихся переговорах. Позже в тот же день он взял меня с собой к Леону Фурту, советнику вице-президента по национальной безопасности.

В конечном итоге вся история кончилась ничем. Идея русских не была практичной с технической точки зрения. Однако я чувствовал, что внес значительный вклад в выживание программы и в американо-российские отношения, получив информацию от Коптева.

Шеннон Люсид, оклахомка, как и я, стала вторым астронавтом в программе «Мир – Шаттл»[184], стартовав 22 марта 1996 года на борту STS-76. Она прибыла на МКС и присоединилась там к космонавтам Юрию Онуфриенко и Юрию Усачеву, чтобы провести на станции 140 суток, но из-за технических проблем ее пребывание там затянулось. Анализ твердотопливных ускорителей SRB, извлеченных из океана 20 июня 1996 года после запуска STS-78, показал признаки ожога и обесцвечивания стыка секций – и это замечание требовало изучения и замены ускорителей для следующего старта. Подготовку к полету остановилась почти на шесть недель.

Мою целевую группу попросили заняться ускорителями. Проблема была в предварительном порядке связана с новым составом для удаления изолирующего слоя внутри ускорителя. Мы также изучили последствия продления полета для Люсид и ее миссии и нашли их в общем положительными. Астронавтка получала больше времени для выполнения своей научной программы, а довольно сложные работы по передаче смены откладывались на время после визита на «Мир» французского астронавта[185], который планировался на август.

Однако как только NASA наконец сочло себя готовым к запуску STS-79, мысу Канаверал стал угорожать ураган Фрэн. Всю систему с «Атлантисом» пришлось увезти обратно в здание вертикальной сборки. Ситуация живо напоминала аналогичный эпизод из истории «Джемини-2».

В июле 1996 года я был в Сан-Хосе на заседании совета директоров Seagate Technology, и мне позвонил Энди Тёрнидж, директор Ассоциации участников космических полетов. Он сказал, что двумя днями раньше у Алексея Леонова умерла дочь. Я в первый раз повстречал двоих девочек, Викторию и Оксану, в 1973 году и с тех пор видел их много раз – в последнее время уже взрослыми женщинами со своими карьерами и семьями. Обе были замужем. Викки работала на Министерство морского флота России, Оксана – в Военном институте иностранных языков.