По плану работать в разгерметизированном объеме вместе с Соловьёвым предстояло Фоулу, причем до прибытия STS-86. Но учитывая то, как шли дела на «Мире» в течение всего 1997 года, никто не мог гарантировать, что не случится задержки. Русские хотели, чтобы в каждом экипаже «Мира» все трое имели допуск к выходу. Дублер Лоуренс Дейв Вулф имел такой допуск и был достаточного роста. Фрэнк Калбертсон, менеджер программы «Мир – Шаттл» от NASA, и Джордж Эбби приняли тяжелое решение. Фрэнку выпало передать Венди нашу резолюцию: мы не сможем отправить ее на «Мир» в качестве сменщицы Фоула. Лоуренс приняла новость профессионально и сказала: «Я бы в подобных обстоятельствах поступила так же». Она осталась в экипаже STS-86.

Соловьёв и Виноградов стартовали 5 августа и пристыковались к «Миру» через двое суток. Передача смены прошла гладко, но при пяти членах экипажа на борту и все еще без нормально работающего «Электрона» космонавтам приходилось сжигать по несколько шашек в день. К счастью, проблем не возникало.

В четверг 14 августа 1997 года Циблиев и Лазуткин попрощались с «Миром» и перешли в свой «Союз». «Надеюсь, все, что здесь было не так, уйдет вместе с нами», – сказал Циблиев.

Через 2 часа и 30 минут после расстыковки они запустили свой двигатель на торможение на четыре минуты над Африкой. Сход с орбиты прошел по плану – отделился орбитальный отсек, за ним приборно-агрегатный, и спускаемый аппарат затормозился при спуске в атмосфере. Его парашюты штатно раскрылись над основным районом посадки в Казахстане – и тут на долю экипажа пришлась последняя беда. Твердотопливные двигатели мягкой посадки «Союза», созданные для того, чтобы смягчать удар о грунт включением на высоте примерно двух метров, сработали преждевременно, когда спускаемый аппарат был еще на высоте пяти километров, не принеся никакой пользы.

Через непродолжительное время корабль ударился об грунт, и ударился сильно. Циблиев и Лазуткин были потрясены, но, к счастью, не получили серьезных ранений. Их вытащили из спускаемого аппарата, посадили на вертолет и увезли на Байконур. Через два дня в Москве, все еще пошатываясь после полугодового полета, они предстали перед прессой. «Если бы мы следовали правилам, – сказал Циблиев, – мы бы должны были несколько раз покинуть станцию. Но мы этого не сделали». Он добавил, что источники проблем в основном находились на Земле.

У него имелись веские основания для беспокойства. В России было много публичных спекуляций о том, что Циблиев и Лазуткин сами вызвали столкновение, перегрузив «Прогресс М-34» и тем самым нарушив его заложенные в план эксперимента баллистические параметры. В России всегда был обычай винить стрелочника в крушении поезда, и было очень похоже, в данном случае Циблиева выбрали на эту роль. Помимо ущерба для карьеры, Циблиев и его напарник стояли перед перспективой потерять немало денег.