Голубое небо, много солнца и свежесть ветерка, приносящего с вершин гор запах талого снега, убаюкивали нас. Говорить не хотелось. Мы были в другом мире и каждой жилочкой ощущали те блага, которые не доступны нам: Барону — в Лондоне, а мне — в Москве.

— Знаешь, Максим, — задумчиво произнес Барон, — пару дней, прожитых среди этой красоты, — это заряд бодрости на месяцы.

— Знаю, Николас! — согласился я с ним. — Причем с возрастом все больше влечет в глушь, подальше от дорог и вообще от жилищных скоплений.

— Максим, ты тяготишься скоплением людей?

— Очень! Меня и множество людей, и множество зданий, и множество техники угнетает.

— Где ты чувствовал себя всего неудобнее?

Я помолчал и собрался с мыслями, хотя знал наверняка, что все это уже не раз «отмерено и отрезано». И я ответил:

— В Токио — в толпе людей, а в Нью-Йорке — среди бетона, среди стекла, среди железа зданий.

— А техника?

— Странно, Николас, но завод, даже металлургический, меня не тревожит.

— Это потому, Максим, что в нем ты видишь разумное начало. Как бы живой организм.

— Верно, Николас, я даже автомашину воспринимаю как сходную с живым организмом структуру. Хотя и не люблю возиться с этой структурой.

Солнце стояло где-то ближе к полудню. Мы дружно молчали. Наконец, Барон сказал, прерывая наше умиротворяющее молчание и указывая на сумку:

— Максим, сначала перекусим или переговорим о делах?

— Давай — о делах.

Барон взял сумку, открыл молнию и достал оттуда желтый пухлый пакет. У меня заблестели глаза — что-то полезное в этом должно быть. Должно, наверняка.

— Здесь, Максим, материалы по США, ЦРУ, кое-что по спецслужбам и, наконец… Хотя об этом особый разговор, как и в случае со «звездными войнами», — в общем малоприятный, ибо труднодоказуемый. Так вот, смотри…

Барон передал мне записку госсекретаря правительства США, подготовленную после того, как на заседании сенатской комиссии ему задали вопрос об утечке информации о переговорах с Советами по разоружению.

Госсекретаря упрекали, что утечка помогла русским понять, что США контролируют их с помощью технических средств. Записка предлагала сократить число должностных лиц, имеющих доступ к секретной информации. Это для моей службы имело значение.

Конкретная утечка касалась двух моментов, и оба были связаны с переговорами с моей страной. В одном случае — это были секретные сведения о том, что ЦРУ рассматривает вопрос об использовании разведывательных самолетов У-2 для наблюдения за советскими ракетными испытаниями, чтобы компенсировать потерю возможностей следить с помощью локаторов с территории Ирана. Второй случай касался сроков введения новых средств слежения за русскими: произошла утечка в том, что Минобороны США сможет компенсировать потери в Иране уже через год, а дезинформация этого же министерства настаивала на пяти годах.