Пролетев по склону метров пятнадцать, атташе-кейс ударился о камень и застыл у его подножья, зарывшись в рыхлый снег.

Я боялся поднять глаза на Барона. И он, понимая мое состояние, сам тронул меня за рукав.

— Будем доставать, — просто и обыденно, по-деловому произнес Барон, сразу же пройдя к багажнику автомашины.

А я все стоял и смотрел на место злополучного прыжка моего атташе-кейса. В голове было пусто, видимо от шока.

— Эврика! — услышал я. — Они положили мне трос.

От радостного возгласа Барона я очнулся и во мне произошел «взрыв» желания действовать.

— Как он попал в багажник, Николас?

— Когда я брал авто напрокат, то упомянул о поездке в Альпы. Вот они и положили. Аккуратные черти, эти швейцарцы. Молодцы!

Но какова длина троса? Мы растянули его на дороге и прикинули глубину расщелины с ручьем. Получалось, что если спуститься к дереву, что росло метрах в трех ниже дороги, то троса должно было хватить. Я стал раздеваться. Но Барон остановил меня.

— Максим, бросим жребий?

— Я его уже бросил, — указал я на атташе-кейс. — По многим причинам — это мое дело!

— Ладно, Максим, не намекай на мой возраст, а то я скажу тебе то, что давно уже хотел сказать… о твоем уме, конечно, — то ли в шутку, то ли всерьез молвил Барон.

— Говори уж, — попросил я, снимая рубашку, штаны и оставаясь босиком.

— Когда ты будешь заниматься спортом? — услышал я вопрос, весьма уместный на фоне моей полноватой фигуры.

Мне бы печалиться, а я засмеялся и ответил коротко:

— Достану, обуюсь и начну… с завтрашнего дня.

— Если вылезешь, конечно, ибо сил вытянуть твою тушу оттуда у меня не будет, Максим.

Так, весело переговариваясь, я готовился к «спасательным работам» не столь атташе-кейса, сколько документов. Я спустился к дереву и забросил трос вниз — он доставал, почти доставал, до места пристанища моего кейса.

— Максим, одень!

Я обернулся. В руках Барона была его пижама — просторная и полосатая. Я понял его предложение. Но он пошел дальше: чтобы я не ступал босыми ногами по снегу, Барон завязал снизу штанины веревочкой.