Второй проблемой, вызывавшей крайнее недовольство аквитанских сеньоров, было засилье англичан в местной администрации. Учитывая неприятие Эдуардом Вудстокским тех принципов, которыми руководствовались в правовых и управленческих вопросах его аквитанские подданные, он действовал совершенно естественно. Сложно осуждать принца за назначение на ключевые должности доверенных советников и старых соратников. От них он мог ожидать прогнозируемого исполнения своих приказов и поддержания того порядка, который был ему близок. Поэтому большинство сенешалей были англичанами, как Уильям Фелтон в Пуату или Ричард Тотшем в Ангумуа.

При этом Эдуард Вудстокский оценивал своих помощников не только и не столько по национальному признаку. Если он доверял, к примеру, местному сеньору, то без особых колебаний назначал такого человека на ответственный пост. Так, сенешалем Сентонжа был пуатевинец Гишар д’Англь, президентом суда той же провинции являлся Гийом де Сери, совмещавший эту должность с губернаторством в Беноне, а королевскими прокурорами Сентонжа принц поставить Рено Бушара и Гийома Булара, который одновременно был мэром Ла-Рошели. Несколькими превотствами управлял Пьер де Верни.

* * *

Вынужденно жёсткая фискальная политика не могла принести Эдуарду Вудстокскому любви подданных, она была наиболее заметным и раздражающим фактором. Однако принц не только черпал из изрядно обмелевшего источника, но и делал всё возможное, чтобы его наполнить — но эту сторону деятельности правителя могло оценить гораздо меньше людей.

В 1368 году королевский совет в Лондоне взялся за упорядочение торговли вином, для чего принял статут о запрете английским купцам вести дела в Бордо, а аквитанским — в Англии. Эдуард Вудстокский приложил немало сил для отмены этого бессмысленного статута, поскольку ему было ясно, что непродуманные меры вместо оживления торговли вином грозят её полностью разрушить.

Принц много сделал для улучшения судоходства — например, по его приказу был построен маяк на рифе Кордуан в эстуарии рек Гаронна и Дордонь, носящем имя Жиронда. На верху 15-метровой башни находилась площадка, где горел костёр. За тем, чтобы путеводный огонь не потухал, следил живший там же, на рифе отшельник. До нашего времени этот маяк не сохранился, поскольку пришёл в негодность во второй половине XVI века. Кроме того, Эдуард распорядился вычистить русло реки Лот — правого притока Гаронны, чтобы туда могли заходить крупные суда.

Те, кто был в состоянии оценить труды принца на благо Аквитании, относились к нему с явной симпатией — будь они англичане или гасконцы. Уолтер из Питерборо, автор поэмы о Кастильской экспедиции, мимоходом упомянул в своей работе между прочим, что написал также стихотворное произведение, озаглавленное «Theotecon» («Гимн деве Марии»):