И, кроме того, благороднейший сеньор, я слышал, что некоторые люди там у вас слишком легко поверили оправданиям сеньора д’Альбре. Но они не правдивы, как теперь ясно видно из сообщения, которое доставил сир Пьер де Кюртон, действительно заслуживающий доверия, как вы сами знаете. Он прибыл ко мне от упомянутого д’Альбре из Парижа, и прямо сказал мне, что тот обратился к королю Франции как к государю и суверену княжества [Аквитания], что упомянутый д’Альбре и просил передать мне. И посему, мой сеньор, мне кажется, что сведения, которые я сообщил вам, действительно доказаны и правдивы, а они ясно и прямо противоречат требованиям и оправданиям, которые ваши гонцы доставили вам от упомянутого сеньора д’Альбре.
Я прошу вас, благороднейший сеньор, ради той малой власти, которая у меня есть для службы вам, принять эти проблемы близко к сердцу. Вы можете передать предъявителю этих писем любые ваши приказы и пожелания для меня, и я всегда готов, о высокочтимый сеньор, выполнить их со всем моим старанием.
Высокочтимый сеньор и отец, пусть Пресвятая Троица хранит и защищает Ваше высочество, и дарует Вам славную победу над Вашими врагами»31.
* * *
Эмоциональное письмо сына убедило Эдуарда III в том, что его послы поторопились, поверив сиру д’Альбре. Ещё более укрепило его в подозрениях, что французы что-то замышляют, неуклюжее двуличие Шарля V. Стремясь по возможности замаскировать свои истинные намерения, тот в начале 1369 года отправил к королю Англии посольство якобы в попытке найти компромисс по исполнению договора в Бретиньи и согласованных в Кале дополнений. Он писал, что желает всемерно способствовать вступлению всех соглашений в силу в полном объёме. Но одновременно французский король послал принцу Уэльскому и Аквитанскому формальное требование явиться 2 мая в Парижский парламент и держать ответ по обвинениям, изложенным в апелляциях гасконских сеньоров.
Сцена приёма Эдуардом Вудстокским французских посланников подробно и красочно описана Фруассаром, который процитировал и его знаменитый гордый ответ: «Мы охотно прибудем в Париж в назначенный день, поскольку король Франции послал за нами, но мы явимся с бацинетом на голове и в сопровождении 60 тысяч воинов»32. К сожалению, вся эта героическая сцена крайне недостоверна, что не является для работ Фруассара исключением. Во-первых, сразу настораживает численность войска, которое принц якобы собирался привести в Париж — стольких солдат в его распоряжении никогда не было. Во-вторых, сомнения подтверждаются и тем, что хронист неверно описал путь, которым прибыло посольство. По его словам, оно проследовало из Парижа непосредственно в Бордо. На самом же деле, послов снарядил сенешаль Тулузы, и принца они нашли в Ангулеме, где тот неотлучно находился уже долгое время.