Вскоре, однако, семью Кропоткиных постиг тяжелый удар, и активную работу пришлось прервать. До Петра Алексеевича дошла трагическая весть о том, что его любимый брат Александр, чьего освобождения ждали уже вскоре, 6 августа (25 июля по старому стилю) застрелился в сибирской ссылке. «Туча мрачного горя висела над нашим домиком несколько месяцев, до тех пор покуда луч света не прорезал ее, – вспоминал Кропоткин. – В следующую весну на свет явилось маленькое существо, носящее имя брата. И беспомощный крик ребенка затронул в моем сердце новую, неведомую до тех пор струну»[929]. Дочь Саша, Александра Петровна Кропоткина, родилась 15 апреля 1887 года[930].

У Кропоткина все валилось из рук. В письме к Лаврову он признавался, что «пережил очень тяжелый период жизни. Вы знаете, чем для меня был брат». Не меньшим испытанием, чем воспоминания и мысли об утрате, были письма от вдовы Александра, Веры: они «просто сердце разрывают. После каждого письма ее я снова на 2–3 дня совсем заболеваю»[931].

В конце 1886 года вдова погибшего Саши вместе с семьей на восемь месяцев приехала к Петру Алексеевичу в Харроу. Сын брата Николай (1878–1949), в то время еще маленький мальчик, вспоминал, что дядя «жил чрезвычайно скромно, – в доме было очень пусто и просто; целые дни он проводил в своем кабинете с самодельной мебелью за книгой и пером. Ко времени нашего приезда П[етр] А[лексеевич] жил только со своей женой и одной прислугой, англичанкой, которую вскоре заменила наша няня». Кропоткин «увлекался ручным трудом, столярничал, учил нас с братом разводить огород и радовался, что дозрел в лондонском климате виноград, выращиваемый им в неотапливаемой стеклянной оранжерейке, вроде терраски при доме». Из близких друзей в доме бывали Степняк-Кравчинский и Чайковский с женами и еще один эмигрант – инженер Линев. Кропоткин удивлял родственников «своей ловкостью в физических упражнениях, в езде на велосипеде» и в меткой стрельбе из винтовки по мишеням-бутылкам. А еще он учил детей строить укрепления из снега, «по всем правилам фортификации», считая ее наукой, необходимой для революционера. Сам Петр Алексеевич охотно принимал участие в снежных баталиях детворы. Позднее, когда семья брата покинула дом и вернулась в Россию, Кропоткин продолжал поддерживать с ними переписку. К десятилетию племянника Коли дядя Петя прислал ему в подарок готовальню с надписью: «Учись! Знание – сила!»[932]

* * *

Только осенью 1886 года Кропоткин оправился от переживаний настолько, что смог вернуться к своим планам и делам.