Вскоре после переезда Софья Григорьевна перенесла тиф, и муж даже опасался за ее жизнь, но на новом месте, работая в саду на свежем воздухе, она сравнительно быстро поправилась. Время от времени, раз в десять – пятнадцать дней, Петр Алексеевич выбирался в Лондон, чтобы поработать в библиотеке Британского музея[923]. Он, снова слегший было от бронхита в сыром климате, также чувствовал себя лучше. Супруги совершали прогулки по окрестностям. Эмигрант продолжал писать для «нашего мальчишки»[924] – Le Révolté – и зарабатывал на жизнь научными статьями. Постепенно его материальное положение выправилось, но далеко не сразу. Вера Николаевна Фигнер, русская революционерка, один из лидеров «Народной воли» (1852–1942), вспоминала, что спустя десятилетия Софья Кропоткина рассказывала ей, что первые годы после переезда в Англию из Швейцарии супруги очень нуждались. Дело дошло до того, «что она с трудом могла раз в неделю купить кусок мяса для мужа»[925]. Софья Григорьевна время от времени пыталась подрабатывать частными уроками. В 1889–1890 годах она читала желающим курсы лекций по биологии и физиологии растений[926].

* * *

Еще в марте – начале апреля 1886 года, до переезда в Харроу, Кропоткин приступил к осуществлению своего намерения: способствовать организации британского анархистского движения. В первоначальную группу входили он сам с женой, Шарлотта Уилсон, еще один член Фабианского общества доктор Джон Бёрнс Гибсон и несколько других человек. Анархист-индивидуалист Сеймур выразил желание сотрудничать с ними и заявил о переходе на анархо-коммунистические позиции, предложив печататься в его журнале The Anarchist. Налаживались и связи с Социалистической лигой, которая пригласила Кропоткина выступить на митинге по случаю годовщины Парижской коммуны 18 марта. Эмигрант произнес страстную речь о близящейся социальной революции[927]. Как сообщали агенты германской полиции, в собрании приняли участие две с половиной тысячи человек, включая британских, немецких, французских, итальянских и русских революционеров. Вопреки ожиданиям, мероприятие завершилось мирно, принятием резолюций[928].

На этом митинге Кропоткин впервые лично познакомился с Уильямом Моррисом, с которым вскоре сблизился и сдружился. Взгляды Морриса, обличавшего уродство индустриально-капиталистической цивилизации и призывавшего возродить лучшие традиции децентрализованного и самоуправляемого ремесленного производства эпохи Средневековья, оказались близки Кропоткину, и можно с полной уверенностью сказать, что оба они оказали большое влияние друг на друга. Разносторонне талантливый человек – поэт, писатель, художник, издатель, дизайнер – Уильям Моррис был не просто убежденным социалистом и противником парламентаризма. Его перу принадлежит одна из лучших анархо-коммунистических утопий всех времен – роман «Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия» (1890). Написанная как бы в ответ на популярную тогда утопию Эдварда Беллами «Взгляд назад» (1888), в которой торжествует «социализм» в виде единого централизованного государственного треста с крайней степенью механизации и урбанизации, книга Морриса являет нам совершенно иной мир небольших децентрализованных селений-общин, живущих в гармонии с природой. Новое общество, утвердившееся после серии всеобщих стачек, ликвидировало государство и крупное централизованное индустриальное производство. Дым заводов и фабрик больше не уродует пейзаж «доброй старой Англии». Вместо этого люди производят именно то, что им необходимо, причем так умело и старательно, с такой любовью, что их изделия не уступают по качеству лучшим шедеврам средневековых мастеров. И безвозмездно отдают их тем, кто в них нуждается!