Даже частичные уступки, добытые у властей предержащих и богачей, ценны, но лишь при одном условии: «Прочно живет только то, что завоевано самим народом»[1274]. Причем важно, чтобы все это было завоевано в повседневной борьбе: забастовках, восстаниях и т. д. Поэтому, утверждал Кропоткин, приводя примеры из истории Великой Французской революции, анархистам следует поддерживать любое движение, разрушающее институты частной и государственной собственности, органы государственной власти, свергающее ограничения личной свободы человека. И только такое движение достойно называться «анархическим».

Главная задача анархистов – вызывать к жизни такие движения, пробуждать бунтовской дух, инициативу людей в повседневной борьбе за свои интересы, отвергая помощь посредников – чиновников и профессиональных политиков, о чем он заявил открыто: «Веками старались убить в народе всякую силу революционного почина. Веками старались уверить его, что его спаситель – король, царь, имперский судья, королевский чиновник, поп. И теперь есть люди, старающиеся уверить народ, что за него готовы радеть всякие благодетели, лишь бы им позволили писать законы… Так вот пора, прямо и открыто, говорить народу: "Не верьте вы спасителям! Верьте себе самим – и бунтуйтесь сами, ни от кого приказа и разрешения; бунтуйтесь против всех, кто вас грабит и правит вами"»[1275].

«Никто не даст нам избавления: ни бог, ни царь и не герой», – говорилось в тексте «Интернационала», написанном парижским коммунаром Эженом Потье, который по своим взглядам был близок к анархистам.

* * *

Кропоткин предчувствовал надвигавшийся взрыв. «Дела в России принимают серьезный оборот…» – пишет он Марии Гольдсмит 1 декабря 1904 года[1276]. В том же месяце Петр Алексеевич принимает участие в съезде российских анархистов-коммунистов в Лондоне. Вероятно, он сам был одним из его инициаторов. В первой половине 1904 года он писал в редакцию «Хлеба и Воли»: «…созидание анархистской партии в России – дело серьезное, и от начала зависит многое». И предлагал «свидеться и обсудить главные пункты» программы анархистского движения[1277].

Съехались пятнадцать делегатов. Анархистов из России представлял Александр Таратута; группу «Хлеб и Воля» – Гогелиа, Николай Игнатьевич Рогдаев (Музиль) (1880–1934), его жена Ольга Яновна Рогдаева (Малицкая) (1881–1937) и другие; а российских анархистов из Лондона – старый народник Людвиг Федорович Нагель и Александр Моисеевич Шапиро. Съезд посетили Малатеста и Неттлау[1278]. Это был первый съезд российских анархистов, и подготовили его очень основательно. Заранее, в октябре (по другим данным – летом) в Одессе прошла конференция анархистов Юга России. Здесь собрались представители анархистских организаций Екатеринослава, Елисаветграда, Николаева, Одессы и Херсона. Обсудив вопросы тактики и стратегии движения, они избрали Таратуту своим представителем на лондонский съезд. Решения конференции поддержали анархистские группы из Белостока и Гродно[1279].