Если бы у меня был сын, я тоже отправил бы его на эту войну. Потому что каждый, пришедший в эту жизни, обязан воевать.

N: Неужели вы настолько не любите мир, в котором живёте?

Е. Л.: Я живу в этом мире, следовательно, я его люблю. Последние годы я ставил опыты с ЛСД, я лучше стал понимать мир, я видел больше сторон бытия, но любовь не прошла, и я буду воевать, чтобы сделать мир лучше.

N: За вами идут не всегда зрелые люди, и естественно возникает вопрос о подмене идеи.

Е. Л.: Это наша беда. Дело в том, что, когда мы начинали эту войну, мы боролись против брежневского строя, который, по существу, не являлся коммунистическим. Мы осознавали те реалии, за которые боремся. Некоторым выгодно было использовать эту идею в извращённом виде, другие просто её не поняли. Но я всегда знал, куда и зачем иду. А значит, несу ответственность за тех, кто идёт за мной.

N: Раньше тусовка российских рокеров была чем-то единым и неделимым. Теперь всё по-другому. Почему?

Е. Л.: Да нет, они-то сейчас вместе. «ДДТ», «Алиса» и другие слились в одну обойму с «Любэ», Алёной Апиной… Просто я не хочу быть рядом с ними. Я прекрасно помню и никогда не забуду, как Шевчук пел в том черном октябре для омоновцев, а потом размахивал резиновой дубинкой в телекамеры.

N: Когда-то случится так, что вас не станет. Что и кому вы завещаете?

Е. Л.: Кому — не знаю. Безусловно, найдётся кто-то, кто займёт моё место. Что? Не врать прежде всего и не бояться. Для этого всё время надо ходить по краю этого мира — когда человек уже заглянул ТУДА, то ему не важны материальные блага, он не может врать и, словно заглянув себе в глаза, как никогда ясно понимает, есть ли ему за что умирать или нет. Это главный вопрос, который должен волновать человека.

N: Что будет, когда окончится ваша война?

Е. Л.: Начнётся другая. И так бесконечно.