Угроза советского империализма слишком явна, чтобы не сочувствовали всякому предприятию, которое способствовало бы ослаблению этой опасности.

При этом, однако, считают необходимым воздерживаться от всего, что могло бы возбудить подозрительность восточных рубежей и повлечь за собой последствия, формы и размеров которых нельзя предвидеть. Из этого выходит, что рассчитывать нельзя на прикомандированных офицеров. Высказывалось мнение, что прикомандирование к какой-либо другой, материально лучше обставленной армии, могло бы дать тот же самый, если не лучший результат.

Те же соображения диктуют отношение и к другим тобой возбужденным вопросам. О деньгах и думать нечего. Переживаемый кризис наложил свою мертвую руку на жизнь страны, марка на этой неделе тронулась вновь, и не вверх конечно, а вниз.

Как видишь, сочувствия и симпатий – миллион, но и все! «Жомини да Жомини, а о водке ни полслова»[327]. Меня просили передать, что Твое имя настолько известно, что твой приезд вызвал бы в настоящее время слишком много толков и мог бы в конце концов принести твоему делу здесь больше вреда, чем пользы. Зато отнеслись бы с живым интересом ко всяким публикациям и пропаганде через печатное слово*. Конечно, не исключена возможность помочь тому или другому в случае пограничных затруднений, но не иначе, как рассмотрев каждый случай «in casu».