«Наперегонки с бурей» – так озаглавил Маннергейм в мемуарах период с 1931 по 1939 год. Остров и летний дом в Ханко приходится продать, поскольку свободного времени все меньше – относительное спокойствие 1920-х кончилось. Он чувствует напряжение, непрерывно нарастающее на восточной границе, и приближение катастрофы в Европе. У него большой опыт: дело идет к мировой войне. Убийство австрийского канцлера Дольфуса в 1934 году напомнило выстрелы в Сараево перед Первой мировой, а война Муссолини в Абиссинии в 1935-м показала, что Лига Наций не способна обеспечить коллективную безопасность и защитить малые страны. В 1936 году началась гражданская война в Испании. Маннергейм спешил, хотя понимал, что бурю не опередишь. И путешествовал теперь не только для удовольствия. В 1934 году его пригласили на авиационную выставку в Великобритании. Новые военные самолеты произвели огромное впечатление – Маннергейма особенно заинтересовала бурно развивавшаяся авиационная промышленность: тут можно было позавидовать и англичанам, и немцам, находившимся на переднем крае. Геринг, министр авиации Третьего рейха, осенью 1935 года приглашал маршала не только поохотиться: он продемонстрировал Маннергейму заводы, где производились знаменитые «юнкерсы» и «хейнкели». В том, что и СССР наращивает выпуск самолетов, танков и всех новейших видов вооружения, не было сомнений.
Финляндия же в военном отношении безнадежно отставала, ее воздушный флот предстояло создавать чуть ли не с нуля. Техническая база армии находилась почти на том же уровне, что и в 1918 году, – в основном захваченное у русских, устаревшее оружие и пушки. Необходимо было срочно перевооружаться, формировать танковые части, создавать противовоздушную и противотанковую оборону. Маннергейм по опыту знал, что артиллерия всегда была сильной стороной русских. Стало быть, следовало прежде всего наладить производство орудий и боеприпасов. Все это требовало средств. Все 1920-е годы финское правительство выделяло на оборонную промышленность минимальные суммы. А когда в начале 1930-х разразился мировой экономический кризис, в Финляндии установили режим экономии: уже утвержденный на 1932 год бюджет пришлось урезать еще на 10 %, в том числе и военные расходы. Поэтому отношения маршала с собственным правительством складываются непросто, как и прежде, хотя и по другим причинам. В мемуарах он подробно описывает ежегодные торги с министрами из-за военного бюджета и дополнительных ассигнований на нужды обороны. Маннергейм напрасно пытается убедить политиков, что вооруженная современной техникой и обученная армия – необходимое условие мира. Большинство из них считает, что расходы на социальные нужды и образование важнее оборонных. В то время многие всерьез предполагали и надеялись, что в Европе победит разум, и войны больше не будет. Юхо Куусти Паасикиви, возглавлявший тогда правительственный «комитет экономии», упомянул в разговоре с фельдмаршалом, что некоторые члены комитета больше верят не в военную, а в «культурную» оборону. «Вот как? Они, стало быть, надеются на магазин Академической книги», – едко заметил тот[345].