Тем не менее все чудесным образом устроилось: теперь нам не грозило вечное банкротство. Единственное, что нужно было сделать, – упорно работать, чтобы не сползать и дальше в этом направлении. Нам удалось спасти имя Sex Pistols от неумелого управления, и с тех пор не только я, но и люди, с которыми я связан, борются за сохранение целостного представления о том, чем на самом деле являлись «Пистолзы».

Люди должны понять: Малкольму никогда не нужны были деньги. Он жаждал дифирамбов. И что на самом деле решило исход процесса – понимание того факта, что не Малкольм сделал все, не он занимался творчеством.

В последний раз я видел его, когда The Clash играл ради получения американского вида на жительство в Bond’s в Нью-Йорке – мы тогда только переехали туда в мае 1981 г. Берни Роудс вновь занялся менеджментом The Clash, и он, зная, что Малкольм также находится в городе, устроил нам ужин на троих, чтобы попытаться уговорить меня и Малкольма заключить мир. Я действительно не мог воспринимать Малкольма всерьез. Самый бессмысленный вечер в моей жизни. И окончательное подтверждение того, откуда вообще взялся Малкольм. Он сказал: «Это глупо, Берни, мы никогда не полюбим друг друга, зачем ты это делаешь?» – и мы вместе встали и ушли. Выйдя на улицу, он повернулся ко мне и заметил: «Ну, по крайней мере, нам не пришлось за это платить». Мне было как-то наплевать на эти деньги, не самая большая победа в жизни, однако здесь во всей своей красе проявился паршивый подход Малкольма к людям. Он все время пытался их надуть, в этой своей убогой пронырливой манере.

Все люди, которые были рядом с нами с самого начала, все те, кто считался «друзьями Малкольма» – например малютка Хелен Веллингтон-Лойд[328], – стали в итоге «недругами Малкольма». Все начиналось с первых восторженных воплей: «О, Малкольм делает великое дело», – и заканчивалось пониманием, что никакого великого дела он не совершает. По правде говоря, Малкольм обладал очень разрушительным влиянием как на себя самого, так и на всех остальных, пытаясь манипулировать жизнями людей, не слишком хорошо справляясь с собственной. Что-то вроде катастрофы. Бедный мудачок.

У Малкольма была склонность к обладанию. Вся эта ситуация оказалась очень сложной для Пола и Стива, потому что их квартира на Белл-стрит в Марилебоне принадлежала Малкольму. Они прекрасно понимали, что, решись они перейти в ходе судебного разбирательства на другую сторону, это может поставить под угрозу их существование. В конце концов, едва только положение Малкольма пошатнулось, они поменяли позицию.