Мне бы на самом деле могла понравиться студийная аудитория, но в итоге передача превратилась в серию экранизированных эскапад – я просто шел куда-нибудь и делал разные интересные штуки, пытаясь найти людей, достойных разговора. Я мог бы поговорить и с дьяволом, но как только включалась камера, я понимал, что смотрю на человека, и мне ни капельки не интересно то, что он может сказать! Я не хотел слышать тот же самый старый ответ, который я уже знал по своим предварительным заметкам. Мне нравится элемент неожиданности, а, к сожалению, перед камерой люди становятся невероятно неестественными. Я знаю, это и со мной случается время от времени. Камеры заставляют тебя погрузиться в свои фобии.

С другой стороны, у меня появилась возможность перевернуть выпавшую мне монету, и, вместо того чтобы давать интервью людям, которых я считал полоумными, как это было в течение двадцати пяти лет, я теперь эти интервью брал. Такая смена ролей, и поначалу мне не понравилось. Ради всего этого приходилось копать глубоко внутрь себя, чтобы обнаружить мотивацию. Теперь я в полном порядке, но тогда это слишком на меня давило. Сейчас мне кажутся глупостью те проблемы – неужели, черт возьми, трудно просто сесть и задать кому-нибудь пару вопросов? Ну, в то время это было реально трудно, потому тогда все мои тревоги крутились вокруг проблем типа: «Боже мой, посмотри на этот прыщ, надо мной будут смеяться». Или, знаете: «Мои уши слишком велики для крупных планов?»

Когда мы отправились на кинофестиваль «Сандэнс», у меня на лице совершенно определенно красовалось целое созвездие гнойников. В то время у меня была серьезная пищевая аллергия, и она только усилилась от холода на сказочном горнолыжном курорте в Юте. Мы приехали туда, потому что документальный фильм о Sex Pistols «Грязь и ярость. История Sex Pistols»[398] удостоился премьеры на «Сандэнсе».

В этот фильм было вложено много труда. Мы откопали несколько потрясающих старых кадров, и все мы, «Пистолз», появились там в виде затемненных силуэтов на экране, что, думаю, случилось просто из-за слабого освещения. Нет, я шучу. Идея состояла в том, чтобы сделать что-то наподобие «Криминального патруля»[399], где информаторы специально затемняются, чтобы защитить их личность. Штука, похожая на ту, что мы провернули на обложке Never Mind The Bollocks, которая выглядела как записка шантажиста, – обложка должна была напоминать нечто криминальное, но, к счастью, никогда таковой не была – только в плане музыки! Дело в том, что нас и так видят во всех видеоклипах, и весь мир знает, как мы выглядим, зачем повторять уже известное? Попытка ввести забавный сюжетный поворот – вот чем мы отличаемся от Малкольма в окровавленной резиновой маске.