«
Но, оказывается, такое отношение к теме Александр Исаевич проявлял и задолго до 1994 года.
Самой яркой иллюстрацией этого является результат попытки ФБР выяснить подробности событий осени 1949 года у самого Солженицына 19 апреля 1978 г в ходе беседы с ним в его доме вблизи городка Кавендиш в Вермонте. Об этом рассказал А. Шитов по результатам своего журналистского расследования, которое включало и знакомство с рассекреченной частью «дела Коваля» ФБР, и беседы с представителями этого ведомства в Вашингтоне.[466]
Прежде всего, следует отметить, что целью ФБР в этом «собеседовании» было получить информацию о Ж. Ковале. Обсуждение других тем должно было только прикрывать эту цель. В инструкции сотруднику, который должен был встретиться с Солженицыным для беседы, тогдашний директор ФБР Уильям Уэбстер писал: «…наши выходы на Коваля проистекали из тайного источника, на который не следует ссылаться в ходе собеседования».
Переговоры о формате беседы с Натальей Дмитриевной Солженицыной, исполнявшей обязанности и секретаря и переводчика, были сложными. ФБР хотело прислать целую команду интервьюеров и переводчиков, но в итоге специалист, отряженный из Нью-Йорка, поехал в Кавендиш один.
Согласно его отчету от 4 мая 1978 г. беседа продолжалась примерно час и велась только на русском языке, причем не наедине, а в присутствии как минимум еще одного лица (судя по всему, это была переводчица, чьи услуги, однако, не понадобились).
Просьба прокомментировать эпизод со звонком в американское посольство в Москве и упоминанием Коваля и атомного шпионажа вызвала у хозяина «некоторое удивление» – и в силу осведомленности об этом эпизоде ФБР, и просто за давностью лет.
Имяреку, «судя по всему, очень не хотелось обсуждать эту тему», – констатировал американский контрразведчик.
Позже он добавил также, что в высказываниях его собеседника имелись противоречия, "ставящие под сомнение достоверность" некоторых из них. Однако, предложение устроить повторное собеседование было вежливо отклонено.