— А вот же сами говорите — судилась! — попробовал его подзадорить гость.
— Так разве же я отрицаю? — вырвался у деда справедливый гнев. — Судилась и тридцать рублей на месяц отсудила! А только она их по суду получает и сыну назад отдает.
— Вот тебе и раз! — удивленно крикнул Свирид Иванович. — У сына отсудила и сыну же и отдает!
— Потому что дело не в деньгах, а в мотоцикле! — все сильнее распалялся дед. — Я сколько знаю Ивана, он с велосипеда не слазил. Страшно любил всякую механику, потому и механизатором стал. И сколько помню хлопца, всегда мечтал о мотоцикле. Ну, ясное дело, пока в школу ходил, только мечтать и мог, а когда женился и начал хорошо зарабатывать, решил купить. Но чертова жена его Приська такая ведьма, что он и заикнуться об этом не мог. Сколько в хату принесет, все заграбастает — и под замок, в сундук. Он, бедолага, и так ей, и сяк: мол, и тебя на мотоцикле буду возить, кур или там какую сотню яиц на базар не будешь таскать пешком. А она ни в какую! Тогда он к матери: вы, мол, отсудите, я себе в магазине мотоцикл возьму, а вы этими деньгами каждый месяц выплачивать будете. — Дед пробежал глазами по рядам. — Вон они там сидят вдвоем со своим Иваном, пусть скажут, брешу я или правду говорю?
Где-то на середине зала с места вскочила упитанная молодица в сером платье с красивым запылавшим лицом и, обращаясь к мужу, который сидел рядом и блаженно улыбался, процедила сквозь зубы:
— А мне сказал, что правление мотоциклом премировало… Ну хорошо, возвратимся домой, я с тобой поговорю…
И под насмешливые выкрики выбежала из зала.
— Что, Иван, испугался? — хихикнул дед в сторону молодого человека, которого в темноте не видел, но знал, что тот сидит рядом с пустым стулом, и добавил: — Ничего, не печалься, пока молоды, рядно помирит…
В зале поднялось бог знает что — помещение сотрясалось от хохота и аплодисментов. Дед еще что-то говорил, он аж перегибался через рампу в надежде, что так его лучше услышат, но в конце концов безнадежно махнул рукой и поковылял со сцены вниз.
…Некоторое время спустя, сидя на почетном месте за праздничным столом, знаменитый актер делал вид, что внимательно слушает торжественные тосты, а на самом деле думал о том, что очередную роль в новой пьесе все-таки лучше отдать кому-нибудь из молодых. Потому что у самого уже и внешность не та, и темперамента, очевидно, не хватает, и вообще всем этим театральным юнцам он годился в отцы. А отец или мать чего только не сделают, чтобы угодить своему ребенку!.. Чего только не сделают!