Любопытно, что в начале своей научной карьеры М.Д. Бушмакин вполне профессионально интересовался историей Французской революции. Он высоко ценил работы А. Матьеза, о чем свидетельствует его рецензия на одну из главных работ французского исследователя – «Борьба с дороговизной и социальное движение в эпоху террора»: «Работа эта дает не только весьма интересный и во многом свежий материал по затронутой теме о дороговизне и связанных с ней социальных движениях, но и раскрывает перед читателем перипетии классовой борьбы, завязавшейся вокруг вопроса о дороговизне и мерах борьбы с ней, давая тем самым возможность вскрыть основные пружины политической жизни данного периода, понять природу существовавших тогда политических партий и группировок, их взаимную борьбу и выяснить исход этой борьбы, завершившейся переворотом 9 термидора»[1197].

Именно к Матьезу Бушмакин и обратился с просьбой опубликовать в его журнале обзор об изучении советской исторической наукой переворота 9 термидора. Однако эта просьба совпала по времени с кардинальным изменением отношения Матьеза, ранее большого друга советских историков[1198] и члена Французской коммунистической партии, к советской действительности. Эта перемена была обусловлена развернувшейся в СССР политизацией исторической науки и проводившимися в рамках «Академического дела» репрессиями против старой профессуры, которым, в частности, подвергся близкий друг Матьеза – Е.В. Тарле[1199], имевший огромный научный авторитет во Франции.

Опубликовав статью Бушмакина, Матьез воспользовался этим как поводом, чтобы высказать в примечании к ней резкую критику в адрес своих советских коллег за поиск «повсюду в прошлом борьбы классов, даже там, где эта борьба не подтверждается никакими документами»[1200]. По мнению Матьеза, в СССР «в итоге история становится послушной служанкой политической власти, которой она и подчиняет все свои концепции, свои интересы, очередные лозунги, даже свои выводы»[1201].

Неудивительно, что подобные оценки, прозвучавшие со стороны Матьеза, вызвали у советских историков бурную реакцию. Досталось и Бушмакину, тем более что он и сам высказал некоторые критические замечания о работах своих коллег, в частности Я.М. Захера и Г.С. Фридлянда[1202]. Его статья была даже переведена на русский язык, вероятно, для служебного пользования, поскольку машинописный экземпляр перевода находится в архивном фонде Общества историков-марксистов[1203]. Очевидно, текст потребовался для обсуждения проблем истории Французской революции на заседании Общества историков-марксистов, не все члены которого владели французским языком.