Михаил Дмитриевич был человеком высокой культуры и большого личного обаяния. Он всегда интересовался вопросами искусства, литературы. Его лекции, наряду с тонким анализом исторических источников и широким историческим кругозором, отличались совершенством литературной формы, удачным использованием литературных образов и сравнений.

Он был женат на француженке, которая не очень хорошо владела русским языком[1225]. В их семье русская речь перемежалась с французской. В доме была богатая библиотека исторической и художественной литературы на русском и французском языках. До революции они почти каждый год в период летних каникул ездили во Францию. Михаил Дмитриевич совершенно свободно говорил и читал на французском языке. Последняя их поездка во Францию состоялась в 1914 г. Здесь их застала Первая мировая война, их возвращение в Россию сопровождалось большими трудностями и опасностями.

Михаил Дмитриевич обладал чувством юмора, он любил остроумную шутку, тонкую, но доброжелательную иронию. За несколько дней до смерти, слабый и парализованный, но окруженный учениками, он с горькой иронией называл себя Прометеем, прикованным к скале.

Он внимательно относился к своим ученикам. Не боялся поддерживать с ними отношения, когда они попадали в беду (например, арестовывались). До последних дней, пока сознание не покидало его, он интересовался всеми своими учениками, их работой. Он предлагал им забрать себе во владение любые интересующие их книги из его библиотеки.

Михаил Дмитриевич Бушмакин – скромный труженик науки, но он заслуживает глубочайшего уважения своим гуманизмом, своим чутким и отзывчивым отношением к людям, своей заботой о молодом поколении. Не имея своих детей, он всегда был окружен семьей, он и Жанна Николаевна (его жена) воспитывали детей его, рано умершего брата.

В заключение хочу опровергнуть одно ошибочное мнение, Бушмакин не был и не мог быть учеником С.П. Сингалевича. Он был на пять лет старше его. Они были не учеником и учителем, а коллегами по совместной работе на протяжении многих лет в Педагогическом институте.

7. II.1990 г.

Доцент [подпись] В.И. Адо

Глава IX Отзыв А.З. Манфреда о докторской диссертации Г.Ш. Кигурадзе[1226]

Глава IX

Отзыв А.З. Манфреда о докторской диссертации Г.Ш. Кигурадзе[1226]

Предисловие

Выдающийся советский историк, один из крупнейших специалистов по истории Французской революции XVIII столетия и наполеоновской империи Альберт Захарович Манфред (19061976) имел дружественные отношения не только с зарубежными, но и c советскими, в том числе грузинскими историками. Об этом красноречиво свидетельствует сохранившаяся в его богатом личном архиве огромная переписка с зарубежными и советскими коллегами. Среди них упомянем имена известных грузинских историков – И.М. Табагуа, К.Д. Антадзе, Г.Г. Жордания и Г.Ш. Кигурадзе, которые его высоко ценили[1227].