Его позиция по отношению к этому вопросу более-менее прояснилась, когда 29 марта 1956 года его протеже Хуан Карлос, играя с пистолетом, случайно выстрелил в своего любимого младшего брата. По случайному совпадению этот пистолет ему дал не кто иной, как Франко. Альфонсо умер сразу. Через двое суток опустошенный Хуан Карлос вновь надел военную форму. Можно только догадываться, какие чувства испытывал тогда каудильо. Возможно, он восхитился выдержкой принца, или, вполне вероятно, этот несчастный случай заставил вспомнить Франко о его собственных сложных отношениях с младшим братом, Рамоном, которого он не раз грозился пристрелить. В любом случае происшедшее несчастье, судя по всему, лишь укрепило каудильо в намерении сделать Хуана Карлоса своим преемником.

Несмотря на то что политическая система, в которой Франко надеялся запутать молодого принца, оставалась по-прежнему крайне реакционной, никакие предпринимаемые усилия политиков не могли скрыть того факта, что жесткие политические границы, установленные националистами, начали основательно разрушаться. Прежние столпы франкизма, такие как Хйль Роблес, Руис Хименес и поэт-фалангист Дионисио Ридруэхо (в прошлом имевший высокое звание в «голубой дивизии»), признавались, что «по прошествии стольких лет многие из нас, победителей, стали ощущать себя побежденными». Во всех слоях испанского общества появлялось все больше оппозиционных центров. Франко теперь не мог притворяться, что война идет между силами добра и зла, между Испанией и остальным миром или же между националистами и республиканцами; в реальности конфликт существовал между различными сторонами внутри самого режима. По словам Джералда Бренана, даже по «разочарованным и циничным» высокопоставленным фалангистам, которые «до войны были никем, а после нее превратились в крупных латифундистов», стало заметно, что они испытывают «угрызения совести» и «в современной Испании предпочитают занимать оборонительную позицию». В то время как некоторые сторонники Франко пытались скрыть свой позор, полностью отдавшись возрожденному идеологическому пылу, другие восставали против самого режима. Радикальные священники, убежденные в том, что церковь, поправ христианские заповеди, отвратила от себя преданных католиков, которыми был богат простой народ, присоединились к революционному движению рабочих, выступающих за социальные и политические реформы. В апреле 1956 года после очередной волны студенческих забастовок племянник Федерико Гарсии Лорки, убитого националистами, и племянник Кальво Сотело, убитого республиканцами, стояли плечом к плечу на скамье подсудимых — оба заклятые враги Франко.