Вот что записал подпрапорщик Сербинов:

«На первый взгляд помещение роты своим видом производило на меня неприятное впечатление. Вдоль стен на полу валялись вещи небогатого содержания. В конце зала стояла ружейная пирамида, которая наводила на грустные размышления: половина винтовок была без штыков и ружейных ремней. Ни у кого не было патронташей и патронных сумок. Люди были одеты разношерстно от разной военной, до полувоенной и штатской. Один капитан был обут в легкие туфли. Занятий не производилось. Ждали выступления на фронт. По вечерам пели песни. Днем занимались каждый своим делом. Пищу выдавали в достаточном количестве и доброкачественную».

Из всех рот выделялись своим внешним видом, дисциплинированностью и порядком в помещениях офицерские роты. Забота офицеров о своих винтовках была поразительна. Утренние и вечерние построения с молитвами для них были потребностью. В построениях, песнях, небольших занятиях, в общей молитве – офицеры чувствовали свою мощь – мощь офицерских рот. Но, как бы высоко ни представлялась им эта сила, они не могли ставить себя и не ставили на высоту боевого ореола рот, наполовину офицерских, но прошедших Кубанский поход и имевших боевой опыт под руководством генерала Маркова.

Рассказы «старых марковцев» как будто ничего не давали нового, но в их рассказах выявлялся исключительной высоты дух, поразительные дерзания, смелость, проявления инициативы, и вот во всем этом у «молодых» еще не было уверенности. И когда они слышали от «старых»: «Посмотрим, как вы будете в бою» – не испытывали никакой обиды, никакого ущемления самолюбия и себялюбия, наоборот – желание быть достойными.

Настроение в полку было великолепным и исключительно целеустремленным. «Забыть себя – служить России». Бедность армии решительно во всем – не смущала. К ней никаких претензий. «Ничего для себя – все для армии». Рождались и углублялись как закон – девизы:

«Крест и Меч» – крест служения с мечом в руке.

«Крест и Меч» – крест служения с мечом в руке.

«Без страха и упрека».

«Без страха и упрека».

«Доблесть и скромность».

«Доблесть и скромность».

С воодушевлением пелась тогда песня:

Нашлись отдельные офицеры с претензиями и недовольные, в частности – положением рядовых. Им самими же офицерами предъявлялось требование немедленно «убраться», и после этого даже их раскаяние уже не принималось во внимание.

* * *

В громадном институтском саду, сплошь из цветущих белых акаций, офицеры проводили свои легкие занятия. А в дальнем углу сада, куда им было запрещено ходить, – резвились или сидели за чтением несколько десятков юных институток. И офицеры тогда говорили между собой: