«Когда раздастся священный зов к атаке, артиллерия должна забыть себя и всецело отдаться на поддержку товарищей… Она должна, не обращая внимания ни на что, обгонять атакующие части и своим огнем, всегда особенно страшным с близкого расстояния, поколебать сердце противника. В эти решающие мгновенья артиллерия должна иметь душу, ибо артиллерист – не машинист… Артиллерия должна беззаветно лечь вся, если это нужно для успеха атаки, точно так же, как беззаветно кладет свои головы пехота, атакуя противника. Часть, прикрывающая артиллерию, не выдаст ее».

Так, преподавая один определенный предмет, подполковник Марков не обособлял его, а связывал с другими предметами, создавая цельную картину, в которой этот предмет получил свое место и свое значение.

Будут проходить годы, начнутся огромные события, и юнкера, став офицерами, не забудут своего преподавателя, подполковника Маркова, учившего их «реальной фантазии» и реальным действиям.

На фронте Великой войны

На фронте Великой войны

С началом Великой войны Военная академия закрылась и все преподаватели и слушатели ее получили назначение в армию.

Полковник Марков, произведенный в этот чин, служил короткое время в штабе Юго-Западного фронта с начальником штаба генералом Алексеевым, затем в штабе 10-й пехотной дивизии и, наконец, получил пост начальника штаба 4-й стрелковой «Железной» бригады, которой командовал генерал Деникин.

Лучше не написать о полковнике Маркове, чем написал о нем генерал Деникин в главе 10-й первого тома «Очерков русской смуты», поэтому здесь будет сказано коротко.

Генерал Деникин не знал полковника Маркова, но слышал о нем как о весьма незаурядном профессоре академии. Генерал Деникин, окончивший академию, знавший недостатки и академии, и преподавания в ней, где было много рутины, отнесся к прибывшему как к профессору – офицеру теории и канцелярскому, хотя и штабному, работнику. Но быстро он изменил свое мнение: работа полковника Маркова, помимо великолепного знания штабного дела, велась в тесной духовной и служебной связи с частями бригады, переформированной в дивизию.

Генерал Деникин пишет, что полковник Марков настолько вникал и стремился влиять и даже довлеть в сферах строевых частей, что быстро завоевал к себе ненависть строевых начальников. Последние возмущались вмешательством в их дела, иногда грубого и резкого «штабного», хотя и начальника штаба. По природе полковник Марков не был только критиком: все его указания, советы и прочее имели основания в присущих ему представлениях о строевой и боевой службе. Он чувствовал себя способным к этой службе; более того, он рвался к ней. Но для этого нужно было оставить штабную работу и перейти в строй.