Несмотря на вызвавшую восторженные отклики в стране и за рубежом полную и безоговорочную победу в Китае, министр оценивал военную силу России на Дальнем Востоке объективно, трезво и реально, новой войны категорически не желал и пытался довести свою мысль до наиболее вдумчивых коллег в правительстве страны.

В секретном письме министру иностранных дел В.Н. Ламсдорфу 27 ноября 1901 года Куропаткин рассуждает так:

«При нашей решимости очистить Маньчжурию от наших войск полагаю, что Японии будет трудно найти повод для войны с нами, и, главное, таковая война, создавая Японии большие опасности, не принесет особо полезного результата. Уверен, что, даже удерживая в известной от нас зависимости Северную Маньчжурию до границ, указанных мной ранее, мы имеем полное основание надеяться избежать войны с Японией».

«При нашей решимости очистить Маньчжурию от наших войск полагаю, что Японии будет трудно найти повод для войны с нами, и, главное, таковая война, создавая Японии большие опасности, не принесет особо полезного результата.

Уверен, что, даже удерживая в известной от нас зависимости Северную Маньчжурию до границ, указанных мной ранее, мы имеем полное основание надеяться избежать войны с Японией».

Дальневосточный тупик – III. «Безобразовская клика»

Дальневосточный тупик – III. «Безобразовская клика»

Помимо министра финансов Витте и его ближайшего окружения с КВЖД и Русско-Китайским банком долговременный КОРЫСТНЫЙ интерес на Дальнем Востоке имела еще одна группа солидных, влиятельных и уважаемых людей. История была давняя и запутанная чередой меняющихся выгодоприобретателей, бенефициаров и лоббистов.

9 сентября 1896 года владелец одного из крупнейших во Владивостоке торговых домов, сколотивший капитал на земельных операциях и портовых услугах, купец 1-й гильдии Юлий Иванович Бринер в целях разработки в промышленных масштабах изобильных природных ресурсов на территории Кореи путем невероятных усилий смог склонить высших должностных лиц правительства сопредельного с Россией, Китаем и Японией (через пролив) государства к заключению обоюдовыгодного, на первый взгляд, соглашения об «Образовании Корейской лесной компании».

Удачливый русский концессионер немецкого происхождения Бринер по рассчитанному на 25 лет договору приобретал право заготовки леса на корейско-китайской границе на территории площадью 63 тысячи квадратных километров в районе реки Ялу, верховьях реки Туманган и на острове Уллындо. Развертывание работ в рамках концессий требовало огромных финансовых вливаний в компанию, а такого объема свободных денежных средств у предприимчивого купца Бринера не нашлось.