Их мнения вообще никто не спросил.

Жестко выступил член Государственного совета генерал Драгомиров:

«…с тех пор, как свет стоит, не было еще примера, чтобы начальник штаба, даже образцовый, становился главнокомандующим, хотя бы сносным… Командование армией не канцелярщина, тут на словах гораздо больше делается, чем на бумаге. Говорят, он молится по дням и ночам и не выходит из своего вагона. Какой же это главнокомандующий?».

«…с тех пор, как свет стоит, не было еще примера, чтобы начальник штаба, даже образцовый, становился главнокомандующим, хотя бы сносным…

Командование армией не канцелярщина, тут на словах гораздо больше делается, чем на бумаге. Говорят, он молится по дням и ночам и не выходит из своего вагона. Какой же это главнокомандующий?».

Великий князь Алексей Александрович поддержал Драгомирова:

«Хуже, чем теперь кампания велась, вести ее нельзя… Мы стоим теперь в самом критическом положении. Армия находится в гораздо худшем положении, чем мы думаем, тут уж не отступление, а… бегство. Так дальше дело вести нельзя. Надо послать другого человека, но когда именно, не берусь сказать».

«Хуже, чем теперь кампания велась, вести ее нельзя…

Мы стоим теперь в самом критическом положении. Армия находится в гораздо худшем положении, чем мы думаем, тут уж не отступление, а… бегство. Так дальше дело вести нельзя. Надо послать другого человека, но когда именно, не берусь сказать».

Понятно, что все впечатление от работы главнокомандующего Куропаткина у участников совещания оказалось СМАЗАНО срывом генерального наступления под Мукденом, его сдачей японцам, как и еще свежей в памяти капитуляцией Порт-Артура, непомерно и истеричным надрывом ПРЕССЫ раздутой до масштабов общенациональной катастрофы. Два поражения подряд в течение одного месяца способствовали превалированию эмоционального фактора в оценке военно-политической обстановки на Дальнем Востоке.

Но в то же время на совещании высшего руководства империи можно и нужно было прямо, как это принято в военной среде, говорить об успешном в целом окончании первого, самого сложного ЭТАПА войны – оборонительного, завершившегося сосредоточением основных сухопутных сил на заранее подготовленном и оборудованном в инженерном отношении плацдарме. Проведя нелицеприятный анализ выявленных недочетов и ошибок, надо было просто дать время военачальникам во главе с Куропаткиным на реализацию второго этапа – наступательного, предусматривающего полную очистку Китая и Кореи от обессиленных и выдохшихся японских войск.

Увы…

Почему сняли Куропаткина – понятно.