На том и порешили. Косарев делал перерывы после каждой фразы и терпеливо ждал, пока я, — вспоминала Мотылева, — его переведу на три языка. Кто знает, может быть, ему и кстати были эти перерывы: он внимательно наблюдал за аудиторией, за сменой ее настроений, обдумывал выражения, подыскивал аргументы. И по мере того, как он говорил, все более отчетливо ощущалось расслоение присутствующих — большинство принимало речь Косарева сочувственно, с доверием, а меньшинство продолжало злобствовать.

Общение оратора и слушателей становилось все более живым. Косареву задавали вопросы, высказывали возражения, а он каждый раз безошибочно верно находил тон для ответа.

Женщина не первой молодости, сильно напудренная, с вычурной прической, назвавшаяся представительницей социалистической молодежи Марселя, несколько раз подавала недоброжелательные реплики: ей сильно не нравился ход собрания.

— Что скажут о нас те, кто послал нас сюда, — сокрушалась она, — когда узнают, что мы установили контакт с русскими коммунистами!

Косарев тут же парировал:

— Тем, кто в своих поступках руководствуется не убеждениями, а боязнью, «что про меня скажут», тем лучше заниматься домашним хозяйством, а не играть в политику!

Дама из Марселя побагровела, и куда только делась ее чопорная благовоспитанность! Она завопила:

— Невежда! Идиот!

Но большинство собравшихся встретили слова Косарева одобрительным смехом и аплодисментами.

Пьер Тюротт предложил послать от имени собравшихся письмо в редакцию «Юманите» с протестом против раскольнического, недобросовестного выступления правых социалистов в газете «Попюлер». Текст письма был принят подавляющим большинством голосов.

Косарев одержал явную моральную победу. После собрания многие подходили к нему — пожать руку, получить автограф, просто поговорить. Ему задавали еще и еще вопросы, и он с готовностью отвечал. Он вышел из зала очень усталый, но довольный. Мне он сказал только:

— Ну и досталось тебе сегодня».

Итоги участия Косарева в дискуссии с молодыми социал-демократами, как показали дальнейшие события, вышли далеко за пределы его «моральной победы».

С каждым годом повышалась активность Ленинского комсомола в международном юношеском движении. Братские союзы молодежи, консолидированные КИМом, творчески использовали опыт ВЛКСМ, преодолевали имевшуюся у них сектантскую замкнутость, расширяли влияние на широкие массы юношей и девушек. Однако на пути сплочения молодежи для борьбы против фашизма и военной опасности было еще немало трудностей.

Дискуссия Косарева с молодыми социалистами показала, что на пути единения их сил с коммунистами во имя мира стояла раскольническая политика лидеров Социалистического интернационала молодежи (СИМ), а также сектантские ошибки, допускавшиеся молодыми коммунистами. Необходимо было искать новые, неординарные пути для преодоления этих трудностей. И Косарев нашел их.