Семь лет — с 1907-го по 1914-й воевал Кони с трибуны Мариинского дворца против пьянства. Воевал пламенным словом, убеждал обширным социологическим материалом, показывающим, какой вред наносит этот поощряемый государством недуг народу.

«Каждый из нас, кто рано выходит на улицу, видел, конечно, эти печальные, оборванные, с голодными лицами скопища людей, которые ждут не дождутся, когда откроют винную лавку, для того, чтобы вышибить из головки бутылочную пробку, выпить это на голодный желудок и отдать назад посуду». Такие картины рисовал Кони перед своими коллегами, но члены Государственного совета, вероятно, не имели обыкновения выходить на улицу так рано.

И только когда началась первая мировая война, самодержец российский запретил наконец казенную продажу водки. Еще бы — на карту была поставлена судьба самодержавия.

Теперь уже стали «возносить хвалы» Николаю II. Великий князь Константин Романов, президент академии прислал Анатолию Федоровичу, с просьбой отредактировать, проект послания самодержцу:

«Великий Государь.

…неизреченно осчастливленные мудрым твоим решением относительно воспрещения казенной продажи водки навсегда, горячо молим Господа о твоем здоровья и благоденствии.

Но просим, Великий Государь, Союзу трезвенников, если он дерзает, сказать, что запрещением продажи одной только водки не будет завершено начатие Тобою светлого дела отрезвления русского народа. Отсутствие в продаже водки вызовет неминуемый переход к употреблению пива и притом, с целью достигнуть опьянения, в больших количествах. От пива проистекут для народа не меньшия бедствия и болезни, чем и от водки.

Содействуя развитию алкоголизма, под обманчивым видом легкого и будто бы питательного напитка, пиво будет заглушать своим тяжеловесным дурманом духовные способности русского человека и сделается привычным напитком для женщин и даже детей — станет расстилать перед населением гибельный путь вырождения.

Повели, Великий Государь, прекратить продажу пива навсегда и тем укрепи трезвость и трудовое благоденствие в нашей великой родине».

Кони отнесся к проекту со скепсисом, править не стал, написал президенту:

«Зачем в таком маленьком обращении трижды употреблять выражение «Великий Государь»? Не постеснялся высказать свои сомнения ближайшему родственнику «Великого».

3

Летом 1908 года Кони приезжает в Берлин — посоветоваться со здешними медицинскими светилами о своем здоровье. Пока ходит в клинику на консультации, успевает посетить несколько спектаклей, слушает оперетту Оскара Штрауса «В вихре вальса». Замечает, как за последние годы изменился Берлин — насколько более броской, внешне яркой стала жизнь в этом, недавно еще скучном, бюргерском городе. Как потеснили буржуа и преуспевающие капиталисты обладателей звонких титулов! И в лучших театральных ложах, и в фешенебельных ресторанах… Да и немецкая литература, отличавшаяся сдержанностью чувств, и театр — как стали похожи они на французские! «…какие роскошные постановки, какая «откровенность исполнения», — пишет Анатолий Федорович.