Но это еще не все, что предстояло совершить в эту историческую ночь. Хотя оборона Тюильри уже обезглавлена, надо сделать ее совершенно бессмысленной для защитников. Дантон идет к Редереру, прокурору-синдику (должность вроде появившихся позднее префектов). Происходит еще одна любопытная сцена. Редерер в своих мемуарах, вышедших в 1795 году, ничего не сообщает о ней. Он рассказал все много позже, когда можно было не бояться мести роялистов. Войдя к Редереру, Дантон сказал ему: «Все предусмотрено, мы победим. Но хотят сегодня убить короля, а я не считаю это необходимым в данных обстоятельствах, или, скорее, это было бы вредно. Конечно, те, кто за герцога Орлеанского, были бы довольны исчезновением Людовика. Но это слишком осложнило бы дело. Я за то, чтобы короля не убивали. Поручаю тебе припугнуть его. Уговори его покинуть дворец и попытаться получить убежище в самом Собрании. Там мы его поймаем в ловушку и спокойно проведем его отречение».

Редерер испугался опасного поручения и отказался. «Тогда, — продолжает он свои воспоминания, — гигант взял меня за горло и, сжимая его так, что я начал задыхаться, сказал: «Будь осторожен; в этой трагедии каждый должен играть свою роль. Тот, кто хотел бы остаться простым зрителем, может за это поплатиться головой. Не упорствуй, иначе тебе это припомнят. Я не буду терять тебя из виду, и о тебе будут судить по твоим делам».

Напуганный Редерер согласился и отправился в Тюильри, где выполнил все, что ему было сказано. А там, прислушиваясь к звону набата, готовятся к обороне. С раннего утра король обходит боевые посты и возвращается удрученный: многие среди национальных гвардейцев вместо «Да здравствует король!» кричали: «Да здравствует нация!» Потеряв своего командира, они вышли из-под контроля и, видя все прибывающие массы вооруженных санкюлотов и федератов, колеблются, а затем постепенно покидают дворец и присоединяются к Национальной гвардии, возглавляемой теперь Сантерром. Редерер уговаривает короля искать убежища в Манеже, где заседает Законодательное собрание. Королевская семья выходит в парк, на другой стороне которого в пятистах метрах Манеж.

Вскоре дворец полностью окружен. Поскольку король и его семья ушли, то за кого же сражаться? Вначале, казалось, дело кончится миром. Вестерман, знающий немецкий язык, вступает в переговоры с швейцарцами. Многие из них начинают выбрасывать из окон патроны в знак нежелания вступать в бой. Тогда народ предместий и федераты устремляются к открытым дверям и заполняют главную лестницу. И в это время по тесно сгрудившейся толпе открывают ужасный огонь. Атакующие устремляются назад, оставляя множество убитых. Теперь начался настоящий бой. Причем его исход отнюдь не всем казался заранее предопределенным. На происходящее сурово смотрел со стороны 23-летний офицер Наполеон Бонапарт, который заметил своему спутнику Бриенну: «Как можно было впустить сюда этих каналий! Надо смести пушками 500–600 человек, остальные разбежались бы!» Но у защитников Тюильри не оказалось не только Наполеона, но даже маркиза Манда. Впрочем, вряд ли преуспел бы и будущий император, ибо слишком велики силы восставшего народа. Бой продолжался больше трех часов и закончился победой восставших, потерявших убитыми и ранеными 376 человек.