Сентябрьские дни показывают, что и теперь, когда монтаньяры у власти, не они движущая сила Революции, а народ! Народ буквально тащит их вперед. Правда, никто толком не представляет, куда же идет Революция, к чему приведут меры, диктуемые потребностями дня, страстью, страхом, замешательством, массовым психозом и корыстными маневрами политиканов…

Движение началось утром 4 сентября. На бульварах собираются толпы рабочих, каменщиков, оружейщиков. Среди них часто мелькают чиновники из военного министерства. Люди Венсана… Скоро рабочие заполняют Гревскую площадь перед Ратушей. Представители рабочих идут в зал муниципального совета. Они заявляют: «Примите меры к тому, чтобы проработавший целый день и нуждающийся в отдыхе рабочий не был бы вынужден терять ночь и половину следующего дня, чтобы раздобыть хлеб, а иногда даже и не получить его…» Большой зал все больше заполняется рабочими. Руководители Коммуны, мэр Паш, прокурор Шометт, его заместитель Эбер поддерживают требование народа.

«Я тоже был беден, — заявляет взобравшийся на стол Шометт, — и потому знаю, что значит бедность. Здесь происходит открытая война богатых против бедных; они хотят уничтожить нас; хорошо же! Нужно только опередить их; нужно уничтожить их самих; сила в наших руках!..» Затем Эбер призывает народ завтра отправиться в Конвент, чтобы добиться необходимых мер.

На другой день Конвент окружают санкюлоты. Депутация Коммуны, возглавляемая мэром Пашем, Шометтом и Эбером, является в зал заседаний. Шометт излагает обширную петицию. Главное в ней — создание революционной армии, которая отправится в провинцию, чтобы реквизировать продовольствие. «При армии, — заявляет Шометт, — должен находиться неподкупный и грозный трибунал, имеющий в своем распоряжении роковое орудие, сокрушающее одним ударом как заговоры, так и заговорщиков. Она должна покарать скупость и жадность, возвратить богатство…» Итак, гильотина — как средство решения социальных трудностей, как орудие борьбы против богачей — таково убеждение санкюлотов, стихийная вера во всемогущество насилия. Шометт обращается к депутатам Горы с патетическим призывом: «А вы, монтаньяры, навек прославленные на страницах истории… Пусть среди грозы прозвучат ваши декреты, отражающие идеи вечной справедливости и народной воли!.. Святая Гора, превратись в вулкан, горящая лава которого навсегда уничтожит надежды злодеев…»

Могли ли монтаньяры не откликнуться на такой пламенный и лестный призыв? Однако они в затруднительном положении. Как раз накануне в Якобинском клубе Робеспьер с возмущением осудил требование народа обеспечить его хлебом. Он объявил движение санкюлотов плодом заговора интриганов и врагов Революции. Другой монтаньяр, Базир считал, что «чрезвычайно опасные люди, это горлопаны секций». Он объявил, что главные враги не дворяне и священники, а «агитаторы и крикуны, которые вводят в заблуждение народ».