Сразу после вдовы слово взял Робеспьер и потребовал передать вопрос о «двух наемных писаках» на рассмотрение Комитета общей безопасности. Это предложение, равносильное требованию ареста, Конвент принял без обсуждения. Конвент относился к «бешеным» единодушно отрицательно, друзей среди депутатов, представлявших все разновидности класса буржуазии, у них не было. «Бешеные», как и кордельеры, выступали от имени санкюлотов, городских бедняков, враждебных интересам коммерческой и промышленной буржуазии, хотя они вовсе не покушались на частную собственность. Они мечтали лишь о ее равномерном распределении. Санкюлоты добивались максимума не только в виде ограничения цен на продовольствие, но и ограничения самой собственности. В одной из многочисленных петиций содержалось положение «Чтобы один и тот же гражданин владел только одной мастерской, одной лавкой». Это был народный идеал того времени, идеал утопический и, конечно, не суливший экономического прогресса. Однако санкюлоты толкали буржуазную революцию вперед, придавали ей демократический характер. В нравственном смысле они отстаивали более высокую идею справедливости, чем монтаньяры. Но здесь уже был зародыш классового конфликта, правда не исключавшего возможности народного фронта в защиту Революции. Реализация этой возможности зависела от многих случайностей в политике, психологии, в деятельности отдельных людей.

В августе 1793 года Конвент, в котором большинство теперь, как правило, идет за монтаньярами, не проявляет стремления к союзу с санкюлотами, хотя там есть немало депутатов, согласных с их требованиями. Это обнаружилось 20 августа, когда Эбер вздумал выдвинуть свою кандидатуру на должность министра внутренних дел. Он получил 118 голосов из 282 голосовавших. Избрали дантониста Паре, бывшего клерка адвоката Дантона, сохранившего со своим мэтром дружеские отношения. Продолжается травля «бешеных». 22 августа арестовали Жака Ру, но через неделю выпустили на поруки. Против него, этого бессребреника, фабрикуется грязное и мелкое обвинение в… воровстве.

Все хуже продовольственное положение Парижа. 13 августа идет борьба «умеренных» и санкюлотских секций из-за контроля над торговлей продуктами. Растут «хвосты» у лавок. Приходится выставлять у них посты Национальной гвардии для предотвращения драк. Санкюлоты настроены нетерпеливо и возбужденно. Тревога усиливается, когда 2 сентября пришло известие о сдаче Тулона англичанам. В тревожной обстановке 4 сентября начинается новый политический кризис, который показывает не столько способность монтаньяров идти на уступки народу, сколько их уменье использовать его требования для достижения своих целей.