В 1956 году, спустя три года после смерти Сталина, диктатора осудил его преемник Никита Хрущев – так начала всплывать правда об ужасе сталинских чисток. Преступления Сталина и масштабы преступной бойни вызвали у Урсулы смятение и возмущение. “Я лишилась стольких друзей”, – писала она. Еще в 1937 году в Москве она знала об убийствах невинных мужчин и женщин, даже близких ее знакомых, но вслух не возмущалась. Это было бы равноценно самоубийству. Как и миллионы других, она делала вид, будто ничего не происходит, и продолжала заниматься своим делом. Урсулу терзала вина выжившего. “Почему я осталась невредима? Я не знаю, возможно, потому что выбор так называемых виновных был совершенно произволен”.

В тот год, когда Урсула сменила карьеру и имя, Рудольф Гамбургер наконец вышел из ГУЛАГа.

Десять лет Руди, один из полутора миллионов заключенных советских трудовых лагерей, делал заметки и рисовал наброски о голоде, истощении, холоде, тоске и любви. В Карлаге в казахстанских степях Руди познакомился с Фатимой – иранкой, попавшей в лагерь после того, как в ее доме, нарушив запрет, собрались мусульмане. Она работала на кухне. Они занимались любовью в подсобке. “Утешаясь мимолетной радостью любви, можно забыть о бесчеловечности нашей длительной ссылки”, – писал он. Фатима забеременела и сделала аборт. Вскоре после этого Руди снова перевели в другой лагерь. “Она плачет, и ее заплаканные черные глаза провожают меня, пока ворота не исчезают далеко позади… Возможно ли еще где-то в мире счастье, мир, человечность?” – недоумевал он. Оказавшись в лагере на лесозаготовках у подножия Урала, слишком слабый для работы на лесоповале, перспективный некогда архитектор занимался рутинным ремонтом лагерных построек. “Все это приводит меня в ужас, – писал он. – Ничтожные задачи, бараки и колючая проволока не позволяют мне забыть, где я, отвлечься от голода и паразитов. На что мне надеяться, если я доживу до освобождения, изнуренному голодом, истерзанному чудовищами, поседевшему созданию, лишенному права на жизнь и работу? Но Фатима была права: не сдавайся. Сдаться – все равно что умереть”. Один из его соседей по бараку получил из дома бандероль с четырьмя килограммами сахара, сел на койку, съел разом все содержимое посылки и тут же умер – совершил сахарное самоубийство. В 1951 году Руди снова перевели в другой лагерь, заключенные которого строили крупнейшую в мире гидроэлектростанцию, после чего он вновь оказался на “ненавистном Урале”.

В 1953 году официально освобожденный Рудольф Гамбургер попал в новый плен. Ему запрещалось покидать Советский Союз. “Куда хотите поехать?” – спросили его. Паспорта у него не было, единственным документом, удостоверяющим его личность, была справка об освобождении. “Что мне известно об этой стране спустя девять с половиной лет беспросветной изоляции? Я словно слепой, которого спрашивают, в какой цвет выкрасить его комнату – красный или синий”. Судьба занесла Руди в город Миллерово, где он руководил стройкой. К тому времени Урсуле и другим людям было известно, где он находится, и они добивались для него разрешения вернуться в Германию, однако Руди не вписывался ни в одну из существовавших бюрократических категорий, так как не был ни военнопленным, ни беженцем из нацистской Германии. На все бумажные проволочки уйдет еще два года.